Таннен-Э — город под вечными льдами. Легенды Австрии
Шрифт:
— Уважаемый хозяин, я не хочу показаться каким-то упрямцем и потому первым вас прошу: давайте помиримся! Я уже довольно постранствовал по свету. Честно говоря, мне давно хочется найти такое место, где я мог бы поселиться и жить спокойно. Возьмите меня в услужение, не пожалеете!
Хозяин сделал хорошую мину при плохой игре: согласился взять к себе студента. И не пожалел об этом, потому что новый помощник был силен не только в острословии, — он и работал на совесть. Посетители трактира тоже не остались внакладе — их хорошо обслуживали и развлекали на славу. Остроумные прибаутки и веселые выдумки студента привлекали гостей в трактир,
Через несколько лет в стране случилась эпидемия. Веселый виночерпий заболел и умер, и все, кто его знал, о нем горевали, а хозяин его горько оплакивал.
А гостиница с тех пор зовется «У прыгуна».
О святом Вольфганге
Благочестивый епископ регенсбургский Вольфганг втайне давно мечтал удалиться от мира в пустыню и там послужить Господу Богу молитвой и отрешением. Однажды покинул он старинное епископское подворье в Регенсбурге и в поисках уединенного места пришел на озеро Аберзее, которое впоследствии было в честь епископа названо озером святого Вольфганга.
На северном берегу Вольфганг обнаружил пещеру в скале Фалькенштайн. Там и прожил он отшельником пять лет. Каждое утро до восхода солнца выходил он из пещеры и пел священные гимны во славу Господа. Все вокруг замирало, все звери в лесу умолкали, прислушиваясь к его пению. По вечерам же, перед тем как устроиться на убогом ложе из мха, Вольфганг вновь возносил хвалу Богу, и птицы в гнездах и даже деревья молча и почтительно его слушали.
Каждый день служил святой отшельник обедню. Однажды он проспал время обедни и так горевал из-за своего небрежения, что даже ударился головой о каменную стену. И камень вдруг стал мягким, словно глина! Вскоре по всей округе прошел слух о святой жизни благочестивого отшельника. Больные и немощные шли к нему и просили помощи и заступничества перед Богом.
Нашелся однако кое-кто, кому не по нраву пришлась благочестивая жизнь святого, и был это сам черт. Как-то раз, когда святой Вольфганг спускался в долину, черт хотел обрушить на него большой камень, нависавший над тропой. Но святой уперся спиной и плечами в падающий обломок скалы, и тогда твердый камень сделался мягким как воск. Следы от рук и вмятины от плеч Вольфганга можно видеть на этой скале и по сей день.
Наконец святому Вольфгангу наскучили козни, которыми изо дня в день донимал его черт, и он решил поискать себе другого приюта, построить там храм Господень и служить Богу еще добросовестнее. Он взял топор и забросил его далеко за скалу, где была его пещера, вниз в долину. Святой Вольфганг принес обет построить храм в том месте, куда упадет топор.
Искать топор пришлось долго. Но все-таки Вольфганг нашел его в густом лесу на скалистом мысе, далеко вдававшемся в озеро.
Святой Вольфганг не мешкая взялся рубить деревья. Много дней трудился он от зари до зари, не щадя себя, и от тяжкой работы до того ослаб, что уже едва мог взмахнуть топором. И вот как-то вечером, вконец обессилев, он впал в уныние. Он думал, что поставил себе непосильную задачу. Черт этого случая не упустил. С самым любезным видом явился он перед святым, высказал ему свое сочувствие и повел речи слаще меда. А кончил тем, что предложил свои услуги. Он пообещал
Епископ, не долго думая, принял предложение. Терпение его кончилось, и он решил хорошенько проучить черта. И вот черт взялся за работу, он ловко, как речной бобер, валил деревья, умело укладывал камни. А святой все это время молился и просил Бога не допустить, чтобы хоть одна человеческая душа досталась черту.
Всю ночь черт работал, ни разу даже не присел передохнуть, и к восходу солнца храм был построен. Все до единого гвоздика было на своем месте.
— А теперь, — сказал черт, подходя к епископу, — я хочу получить мою плату. — Втайне он надеялся, что святой на радостях сам первым поспешит в новую церковь, а значит, станет его добычей.
Но Вольфганг кротко сказал в ответ:
— Потерпи еще немного. Ведь порога церкви не переступил еще ни один богомолец. Первый же будет твоим.
Черт остался доволен обещанием. Радостно помахивая хвостом, он взобрался на камень и принялся насвистывать чертовски удалую песенку, притоптывая в лад козлиными копытами.
А святой стал молиться, отрешившись от всего, что происходило вокруг. Миновал день, а когда настал вечер, из лесу вышел матерый волчище, побежал к церкви, переступил через порог и заглянул внутрь.
— Вот тебе, чертушка, и награда, — сказал святой Вольфганг.
Возмущенный черт завопил:
— Ух, Вольфганг, так вот как ты меня надул! Ну уж нет! Какой же это богомолец?!
А Вольфганг ему:
— Забирай-ка свою жертву! Чего ты ждешь? Разве мы не договорились, что ты заберешь первого, кто войдет в церковь? Вот Господь тебе кое-кого и послал. Забирай же!
Черт завыл таким страшным голосом, что деревья затряслись в лесу, а волк поджал хвост и убежал. И тогда черт провалился в преисподнюю. С того часа он оставил святого в покое.
А Вольфганг прожил в келье поблизости от новой церкви еще десять лет, творя добро и совершая чудеса.
Однажды в церковь пришел паломник из Регенсбурга с епископскою подворья. Увидев Вольфганга, он узнал своего прежнего пастыря и, когда вернулся домой, рассказал, где и как повстречал епископа. Жители Регенсбурга давно уже скучали по своему любимому епископу, они радостно отправились на озеро Аверзее, чтобы просить Вольфганга вернуться. Хоть и грустно ему было покидать полюбившееся лесное уединение, но все же внял Вольфганг просьбам и вернулся в город.
Говорят, маленький храм так затосковал по святому, что тоже чуть не пустился в путь, и Вольфгангу пришлось повелеть ему оставаться на месте, у озера. Но никто не знает, правда ли это или только красивая легенда…
О том, как появилось озеро Иррзее
Там, где сегодня плещут темные воды озера Иррзее, которое называют также Целлерзее, в незапамятные времена простирались плодородные поля, а посреди полей стоял прекрасный замок. Он принадлежал волшебнику, которого все боялись за злобный нрав. Больше всего донимал колдун горняков и рабочих соляных копей, что в Ишле. Сам он за всю жизнь ни разу даже палец о палец не ударил, и потому трудолюбие этих людей его злило. Он называл их кротами, земляными червями, находил и другие обидные прозвища и клялся, что однажды покажет им свою власть.