Таня Гроттер и Локон Афродиты
Шрифт:
Таня тревожно вскинула глаза на Глеба. Она не была уверена, что магия сработала. Бейбарсов стоял неподвижно, тяжело дыша, изредка, точно в задумчивости, проводя рукой по лицу.
Потом он покачнулся, шагнул, и магический барьер вдруг исчез. Ванька рванулся, чтобы броситься на Бейбарсова, но внезапно застыл в недоумении. Кто-то бежал к ним по коридору, опрокидывая вазоны с розами. Это была Зализина. Таня на всякий случай отодвинулась, чтобы не попасть под Зализину, как под электричку.
Но Зализина ее даже не заметила. Она подбежала к Глебу и повисла у него на шее с такой страстью, что Бейбарсов не устоял на ногах. Оба упали, едва не сшибив благоразумно
Но Тане важно было другое. Она напряженно всматривалась в лицо Бейбарсова. Казалось, он оглушен. Его собственный темный дар сопротивлялся магии локона и уступал постепенно, толчками. Но уступал, уступал!
И лишь минуту спустя Таня увидела, что рука Бейбарсова неуверенно приподнялась и нежно погладила Зализину по волосам. На Ваньку, удивленно стоявшего рядом, Лиза обращала теперь внимания не больше, чем на пятно на обоях. Ее лицо потеряло выражение вечной обиды и обделенности. Если прежде весь мир был должен Зализиной (так, во всяком случае, той казалось), то сейчас он отдал все долги. Глядя на Лизон, вполне умиротворенную и довольную, хотелось сказать: «Ну не такая уж наша Лиза теперь и бедная!»
Бейбарсов, окончательно сдавшийся магии любви, тоже выглядел счастливым. Правда, счастье у него было какое-то ищущее, недоверчивое. Но счастье, как зубная щетка, у каждого свое.
Тане стало даже слегка завидно. Эти двое были так самодостаточно счастливы, что окружающий мир для них стал не больше чем декорация.
Заметив, что Таня на них внимательно смотрит, Бейбарсов сердито вскинул на нее глаза.
– Девушка, что вы тут стоите? Вам что, заняться нечем? Проблемы в личной жизни? – спросил он с раздражением.
– Пожалуй, что уже нет… Извините! – сказала Таня и поспешно отвернулась, пряча улыбку.
Все же совесть ее была не совсем спокойна. Решать за Бейбарсова и Лизу было несправедливо. С другой стороны, эти двое с такой бесцеремонной настойчивостью лезли в ее судьбу, что она просто защищалась. Да и так ли плохо все устроилось? О дальнейшей судьбе этой парочки позаботится локон Афродиты.
Взяв пораженного Валялкина за рукав, Таня повела его за собой. Ванька что-то бормотал, недоуменно оглядываясь на Бейбарсова и Зализину, которые вновь забыли об их присутствии. У Тани, однако, не было сейчас никакого желания что-либо объяснять. Еще успеется. Так или иначе, а магию локона она задействовала. Условие соблюдено, а ее собственная возможность любить и быть любимой не перечеркнута. Правда, теперь придется обойтись без любовной магии, но это даже и к лучшему.
Естественная любовь и натуральные продукты всегда лучше суррогатов.
– Ну вот! – сказала Таня, улыбаясь Ваньке. – Теперь у вас есть шанс, господин Валялкин! Сдается мне, все у нас будет хорошо, если ты не станешь… если мы оба научимся доверять друг другу и не создавать проблем там, где их нет.
Ванька попытался что-то сказать, но она зажала его рот ладонью. Не хватало еще сейчас поссориться. Меньше скажешь – меньше наломаешь дров. Все беды этого мира именно от слов.
– Кстати, сегодня ночью по дороге к Сарданапалу я догадалась, кто подарил мне то платье на выпускной. Ты. Только ты мог чувствовать меня так хорошо. Ты выбрал его и прислал, потратив все свои деньги, а потом вдруг понял, что две картинки – какой ты представлял меня и той, что я стала, – не накладываются. Ты все равно больше любил меня в джинсах и свитере, то есть такой, какая я есть. Так это был ты? Я не ошиблась?
Ванька улыбнулся. Таня поняла, что не ошиблась, и благодарно прижалась к его
– Доверять друг другу и не создавать проблем! До-ве-рять! – повторила Таня. – Это пока удается тебе хуже, чем жертвовать собой. Но я очень надеюсь, что ты научишься.
Пуппер умиленно наблюдал за ними. Потом подошел и молча соединил их руки. В глазах у него блестели слезы. Прежде чем Таня и Ванька успели что-то сказать, Гурий быстро повернулся и, спотыкаясь, убежал.
На следующий вечер драконбольное поле вновь наполнилось людьми. Провожали русских магов, которые вот-вот должны были улететь в Тибидохс.
Поклеп Поклепыч сосредоточенно заколачивал Милюлю в бочку. На этот раз он собирался везти ее сам, не доверяя джиннам, с которыми непостоянная русалка успела обменяться номерами зудильников. Русалка уже соскучилась по родному заболоченному пруду и гнала волну, прося Поклепа поторопиться.
Великая Зуби и Медузия озабоченно пересчитывали пятикурсников, пытаясь определиться, все ли собрались. Однако ученики все время переходили с места на место и их получалось то больше, чем нужно, то меньше. Положение осложнялось тем, что было много провожающих. Наконец, потеряв терпение, Медузия применила заклинание, заставив всех на минуту замереть ледяными столбами, которые она хладнокровно и сочла. Когда же все оттаяли, у многих немедленно начался насморк.
Тарарах обходил Гоярына, в разных местах касаясь его чешуи. Питекантропа беспокоило, в достаточной ли мере дракон пришел в себя после обездвиживающего и одурительного мячей и готов ли он к перелету.
Гробыня лавировала между Гуней и Шейхом Спирей, кокетничая с обоими так отчаянно, что оба были окончательно сбиты с толку. Все мысли их спутались в морской узел. Зато сама Склепова была довольна. Оба казались ей страшными дураками. Умных мужчин она, впрочем, не переносила, находя их малополезными в хозяйстве и личной жизни. И вообще мысли Склеповой уже занимали Лысая Гора и совместное с Вием телешоу. Ну берегитесь, знаменитые покойники! Гробыня Склепова, девушка-судьба, готова приняться за вас всерьез.
Пипа уже уселась на гимнастическую скамью. На этот раз, вырабатывая характер, она собиралась лететь без страховки. Озабоченный Бульонов топтался рядом, позванивая цепями.
– Пенелопа, ну можно я тебя кандалами прикую? Ну можно? Высоко ведь! – то и дело спрашивал он.
– Отстань, маньяк! – с хохотом отвечала Пипа.
Зализина на часах с кукушкой и Бейбарсов в ступе умчались в Тибидохс еще утром. Им хотелось побродить по побережью. Поклеп принялся было гнать волну, утверждая, что вразброд только коровы ходят на водопой, но Сарданапал неожиданно поддержал их и позволил улететь, чем ужасно изумил завуча.
Сам академик Сарданапал, крайне довольный, тряс в данный момент руку декану Магфорда. Прощались они гораздо теплее, чем приветствовали друг друга при встрече. Должно быть, оба надеялись, что следующая их встреча состоится лет через двадцать, не раньше, а до того они будут обмениваться лишь поздравительными магограммами.
Ягун, измаявшийся от нетерпения, в пятый раз садился на пылесос и слезал с него, чтобы еще раз все проверить. Катя Лоткова привязывала на трубу своего пылесоса амулеты. Ягун от нечего делать хотел было с ней поссориться, но, зная, что это невозможно, вздохнул и только еще раз помирился. Они делали это постоянно: мирились без ссор. Во многих отношениях это было гораздо приятнее.