Таня Гроттер и магический контрабас
Шрифт:
– Ты прочитал? – сдавленно спросила она у Ваньки, когда заклинание наконец перестало кувыркать его по коридору.
– Мне вообще показалось, что свиток чистый. Еще думаю: чего ты на него уставилась? – отряхиваясь, удивился Валялкин.
Глава 10
ВЕТЕРИНАРНАЯ МАГИЯ
На другой день первым уроком было нежитеведение. Медузия Горгонова вошла в класс и, сухо кивнув всем, направилась к своему столу. Два дюжих сторожа из перевоспитанных шаманов вкатили клетку, в которой бесновалось небольшое противное существо, поросшее жесткой шерстью, с желтыми рожками и неприятным, словно крысиным, хвостом.
Таня
– Перед вами один из типичных представителей нежити – хмырь болотный, – учительским голосом сказала Медузия, извлекая из воздуха указку. – Неприятное, нечистоплотное существо, подпитывающееся энергией тех, кого оно заставляет страдать. Владеет начальными речевыми навыками и слабыми телепатическими способностями. Отдельные неразборчивые в средствах маги используют хмырей в качестве посыльных или соучастников преступлений... Этот экземпляр я поймала сегодня у себя в кабинете. Он совал нос в мои бумаги, не сообразив, что я закрываю ящики не только на ключ.
Объясняя, Медузия неосторожно просунула указку сквозь прутья клетки. Агух мгновенно щелкнул зубами и перегрыз указку посередине.
– Ненавижу! Ненавижу тебя, Горгонова, и Таньку Гроттер! Скоро прольется кровь! Много крови! Распотрошу! – заорал хмырь.
Медузия брезгливо извлекла из клетки обломок указки и выбросила его в мусорную корзину.
– Сами видите, что это за тип, – как ни в чем не бывало продолжала она. – К счастью, хмыри болотные очень боятся определенных заклинаний. Особую жуть наводит на них вот это: «Мотис-ботис-обормотис».
Агух, точно облитый холодной водой, перестал выкрикивать угрозы и забился в угол клетки.
– Ай, не надо произносить при мне эту гадость! – в панике запищал он. – Я буду хороший! Никому не буду отпиливать головы! Буду сажать цветочки и шаркать ножкой!
– Прекрасно, – сказала Медузия. – Можешь начинать.
Она открыла клетку и позволила Агуху выбраться наружу. Ребята удивленно переглянулись. Неужели Медузия поверила ему? Тем временем болотный хмырь затравленно огляделся, но уже через секунду его маленькие глазки зажглись ненавистью.
– Убью! Кишки выпущу! Всем дрожать! – заорал он и ринулся на Медузию.
– Искрис фронтис! – негромко, но четко произнесла доцент Горгонова.
Вырвавшаяся из ее кольца зеленая искра ударила болотного хмыря в грудь и отшвырнула его назад в клетку. Дверца захлопнулась. Медузия подула на кольцо.
– Еще один урок. «Искрис фронтис», как вы знаете, главное защитное заклинание белой магии. Мы называем его заклинанием боевой искры. «Темным» магам я искренне не рекомендую его использовать. Это оружие может обратиться против них самих. Вопросы есть? Тогда унесите это!
Два сторожа подхватили клетку и вынесли ее из класса.
– Хорошо запомните то, что вы только что увидели. Я вам это очень советую, – сказала Медузия, особенно подчеркнув слово «очень». При этом она выразительно посмотрела на Таню, как будто то, что она говорила и показывала, относилось главным образом к ней.
После нежитеведения все отправились на обед, который проходил обычно в Зале Двух Стихий – единственном помещении Тибидохса, способном вместить одновременно несколько сотен человек. «Темное» отделение Тибидохса собиралось на своей половине, а «светлое» на своей. Преподаватели, как белые маги, так и черные, спускались сверху по лестнице атлантов, а внизу примыкали уже каждый к своему отделению. Со «светлыми» учениками сидели академик Черноморов, Меду-зия,
Старинные дубовые столы, сохранявшие на себе случайные царапины и надписи разных веков, порой очень забавные, были еще совершенно пустыми. Пока Таня прикидывала, каким образом успеют одновременно накрыть сразу на всех, Сарданапал вышел на середину зала и распахнул деревянный ларец, который был у него в руках.
– Двое из ларца, одинаковых с лица, а ну-ка быстренько накормите нас! – крикнул Сарданапал.
В тот же миг крышка ларца распахнулась, и из него вылетело два стремительных смерча. Прищурившись, Таня разглядела, что это два румяных плечистых молодца в красных рубахах, перемещающиеся с неимоверной быстротой. Всего за несколько секунд по всем столам развернулись скатерти-самобранки, и на них появились караваи, калачи, крендели, пельмени, вареники, пироги, ватрушки, ореховые бабы, пампушки, кексы, блины с семгой, икрой. Всего этого было в таком количестве, что могло утолить любой аппетит. Видя, что Баб-Ягун и Ванька Валялкин как ни в чем не бывало набросились на еду, Таня последовала их примеру. Ей казалось, что после слипшейся вермишели и пареной редьки тети Нинели она в состоянии будет одна опустошить весь стол. Но это было невозможно, поскольку чем больше они брали, тем больше появлялось. Не прошло и двадцати минут, а Тане уже казалось, что еще один кусочек, и она попросту лопнет. Баб-Ягун, тоже успевший наесться, осоловело хлопал глазами, один лишь Ванька Валялкин, похоже, готов был еще перекусить, но у него-то случай особый...
Сарданапал хлопнул в ладоши:
– Спасибо вам, двое из ларца! Пожалуй, хватит!
Молодцы в красных рубахах поклонились в пояс и нырнули обратно в ларец. Прежде чем его крышка захлопнулась, Гуня Гломов и его приятель Юра Идиотсюдов быстро метнули туда несколько костей. Они думали, что эта проделка сойдет незамеченной и они посмеются над Сарданапалом, но в ту же секунду молодцы со скоростью молнии вновь выпорхнули из ларца. Один зажал Гломову и его приятелю носы, а другой в тот же миг опрокинул в открывшиеся рты по полбанки столового хрена.
С громкими воплями, с брызжущими из глаз слезами, едва ли не выдыхая пламя, Гломов и Идиотсюдов вскочили и метнулись к выходу, в то время как молодцы, крайне довольные собой, вновь нырнули в ларец.
Сарданапал тонко улыбнулся, сделав вид, что ничего не заметил.
– Поели? Теперь снова на занятия! – скомандовал он.
– Угу! А теперь мой любимый предмет – ветеринарная магия! – радостно сказал Ванька Валялкин, сдергивая отяжелевших от сытости приятелей со скамей.
– О да! Лечить зубы у гарпий – всегда мечтала о такой работе. Пальцем больше, пальцем меньше – чего мелочиться? – фыркнула проходившая мимо Гробыня Склепова.
– Она никак не может забыть прошлого занятия, – пояснил Ванька. – А дело-то простое, надо, чтобы зверь тебе поверил, внушить ему, что ты не вред ему причинить хочешь, а помочь. Вот у Тарараха, преподавателя нашего, это классно получается...
У Тарараха это действительно получалось здорово, настолько здорово, что Таня вполне разделила восторг Ваньки Валялкина. Правда, в первую минуту Тарарах ей не очень понравился – она даже испугалась, когда в большой зал с зарешеченными окнами, где сильно пахло драконьим пометом, вначале вкатилась большая бочка, а затем кто-то, подталкивавший эту бочку сзади, прямо с порога заорал: «Берегись, а то задавит!»