Таня Гроттер и проклятие некромага
Шрифт:
– В общем, чтобы в последний раз! А то тоже моду взял. Канарейку в прошлый раз у меня прибацал, – буркнул он довольно миролюбиво.
Финист ушел.
– Ты не Ваньку ищешь? Он у Пегаса в конюшне. Конь совсем измордован. Лопату в руке у меня увидел – отскочил, чуть перегородку не проломил. Чем только его не колотили. Обязательно навещу его хозяев.
– Давай я слетаю с тобой, – предложила Таня.
– Нет, – мотнул упрямой башкой Тарарах. – У нас с этими уродами будет разговор сугубо фо мэн, как говорит твой Гурий.
– В сотый раз напоминаю: Гурий не мой. Он
Она села на контрабас и полетела в конюшни искать Ваньку. Конюшни были пристроены к глухой стене драконьих ангаров. Это было не самое удачное расположение для конюшен, поскольку лошади чуяли драконов и шарахались, а драконы чувствовали коней и в дни, когда их не кормили перед матчами, испытывали к своим соседям совсем не бескорыстный интерес.
Ваньки в конюшнях не было. Похоже, он уже закончил дела и умчался куда-то. Таня постояла, погладила Пегаса по грустной морде, по носу, на котором росли длинные и смешные седые волосы, и внезапно испытала желание писать стихи или, на худой конец, дневник. Желание было таким сильным, что, не имея с собой записной книжки, Таня едва не бросилась нацарапывать нахлынувшие мысли прямо пальцем на земляном полу. К счастью, она вовремя вспомнила, что находится рядом с представителем рода пегасов, и, поняв, в чем причина ее порыва, успокоилась.
Когда Таня вернулась к оставленному снаружи контрабасу, первым, что бросилось ей в глаза, была вставленная между струнами записка. Очень краткая.
«Жду тебя в половине первого на крыше Башни Призраков. Приходи одна.
Просто «я» – и никакой подписи. Едва Таня дочитала записку, как лист вспыхнул и осыпался пеплом. Таня огляделась в надежде, что еще увидит того, кто написал ее. Где-то недалеко шастали с ведрами джинны-драконюхи, ворочался в ангаре недовольный Гоярын, однако Таня уже понимала, что выяснить что-либо будет непросто.
Все же она подошла к джиннам и спросила, не видели ли они, кто крутился возле ее контрабаса. Драконюхи замотали головами. Лишь один плосколицый джинн остановился и поставил на землю ведро со ртутью.
– А что такое, струны порезали? – спросил он с внезапным интересом.
– Нет, – сказала Таня.
– Нацарапали чего? Спереть хотели?
– Нет.
Драконюх разочарованно вздохнул.
– А-а-а, ясно… Молодой человек вроде какой-то подходил, – сказал он и снова взял ведро.
– Какой молодой человек? Как он выглядел?
– Да шут его знает! Для нас все маги на одно лицо! Разве не так вы говорите о нас, о джиннах? – сказал драконюх и противно хихикнул.
Пять секунд спустя он уже затерялся в толпе других драконюхов и стал совершенно неотличим от них. Вот уж, правда, все джинны на одно лицо… Таня вернулась к контрабасу.
«Что мне делать? Если записку написал тот, о ком я думаю, как мне поступить? Сказать Ваньке? Пойти на крышу и объясниться? Или плюнуть и вообще никуда не ходить?» – думала она.
Последний вариант казался ей самым предпочтительным, но одновременно и самым малодушным.
После ужина, когда проснувшаяся наконец Гробыня умотала куда-то вместе с Гуней, Таня сидела за столом и пыталась читать конспекты. Именно пыталась, потому что мысли ее были далеки от магических формул. Ванька, которого она нашла днем, был вновь рекрутирован Тарарахом для каких-то таинственных дел. Ванька обещал вернуться к ужину, однако пока задерживался. Таня начинала всерьез опасаться, не поехали ли они разбираться с упырями, хозяевами конюшни пегасов.
Таня уже собиралась закрыть тетрадь, когда в коридоре послышались шаги.
– Мне не нравится, когда на Буян вторгаются посторонние и допрашивают моих аспирантов. В любом случае следовало прислать официальный вызов, – услышала Таня голос Сарданапала.
– Но это будет потеряль тайм… Как говорить ви, рюськи, тайм – есть зеленый мозол! Ха-ха! – быстро ответил ему кто-то тонким голосом.
– Это ваши проблемы.
– Только наших проблемз не сушествоваль. Соблюдений закона – общий забот всех разюмный маг. Кто думает иначе, тот бунтовщик!
– Надо еще доказать, что закон был нарушен… – настаивал Сарданапал.
– Это мы и пытаемся сделать. Один из ваших бывших учеников подозревается в совершении серьезного преступления. Вам этого мало? – прогудел еще третий, немного гнусавый голос. В отличие от первого он говорил по-русски довольно чисто, с едва заметным акцентом.
– Пусть так. Но при чем тут Таня?
– Вы утверждаль, что она не виноват? В таком случае почему ви не желать, чтобы мы с ней дрюжески поболталь, как один дрюк с другой дрюк? Это будет очень шот бесет! Отшень маленьки трепло, как говорить ви, рюски.
Академик уступил. Таня услышала, как он недовольно произнес:
– Мы так не говорим… В любом случае я буду присутствовать при вашем разговоре лично.
– Для нас это нежелательно… – с ленцой сказал гнусавый голос.
– Я настаиваю.
Гнусавый хотел возразить, но Сарданапала неожиданно поддержали:
– Ню-ню, Вацлав! Не делай кворрал! Если академик иметь желаний вливаться в наш дрюжна компани, я не возражаль!
В дверь постучали. Выждав секунд пять, чтобы не подумали, что она все слышала, Таня сняла заклинание и открыла дверь. В комнату вошел академик Сарданапал и с ним еще двое. Академик грустно, но вместе с тем ободряюще улыбнулся Тане, после чего присел на диван.
– Таня, эти люди… э-э… хотят поговорить с тобой. Говори правду, но будь… э-э… здравомысленна, – сказал академик смущенно.
– Ну-ну, уважаемый Сарданапал! Разве гуд советоваль ученикам бываль здравомыслен, когда они мечтать сказаль весь чистый истин? – спросил обладатель тонкого голоса.
Он был маленький и лысый, с цепкими глазками, с бородавкой на носу. Его спутник, огромный, грузный, видимо, чудовищно сильный физически, сопел перебитым носом. На его правой руке, рядом с магическим перстнем Таня заметила два боевых кольца с насечкой – верный признак того, что маг находится на службе у закона. Оказавшись внутри, он профессионально обшарил взглядом комнату.