Таня
Шрифт:
Бабушка. Все глупости у тебя… Молодая еще, глупая…
Пауза.
Таня. Бабушка, вы не сердитесь, только я вам за комнату задержу немного… Последнее время совсем работы не было.
Бабушка. Эх, все у тебя не как у людей. Взяла бы у отца деньги, чай, его ребенок-то.
Таня. Юрик мой, только мой!.. И никакого отца нет, он даже не знает, и… и не надо об этом говорить, бабушка!
Бабушка. Глупая ты, все выдумываешь… Нынче
Таня (подходит к кроватке). Спит. (Улыбается.)
Бабушка. Ну и пущай спит, его дело такое. А об деньгах не беспокойся — когда будут, тогда и отдашь.
В коридоре шум.
Таня. Дуся!
Бежит к двери, у порога сталкивается с Дусей. Она повзрослела, изменилась почти неузнаваемо.
Ну… что же ты так долго? Да раздевайся же скорее. Я с утра, как ты ушла, все на ходики смотрела. Ну… видела?
Дуся. Видела.
Пауза.
Таня. Говори, какой он стал. Постарел? Очень изменился? (Пауза.) Чего же ты молчишь? Он болен? Болен, да?
Дуся. Я все по порядку… Поднялась я по лестнице, позвонила, а на двери старая дощечка висит с твоей фамилией.
Таня (радостно). Да?
Дуся. Сначала долго не открывали, потом слышу шаги, сам Герман Николаич. Увидел меня и так обрадовался. «Вас, — говорит, — Дуся, не узнаешь…» А сам все смеется.
Таня. Веселый…
Пауза.
Дуся. Веселый… Чаем меня стал угощать.
Таня. Сам приготовил?
Дуся. Нет.
Таня (тревожно). Кто же?
Дуся. Он ведь не один приехал, Танюша…
Таня (тихо). С ней?
Пауза. Дуся кивает головой.
И она у нас живет… в нашей комнате?
Дуся (помолчав). Они поженились, Таня.
Пауза.
Таня. Да? (Вертит в руках спичечную коробку.) Ну что ж… Ну что ж… (Отходит к окну.)
Молчание.
Дуся. А потом он меня все расспрашивал… «Осенью, — говорю, — в вуз буду поступать». Ну, он очень одобрял, Мария Донатовна тоже.
Пауза.
Таня (быстро). Про меня говорили?
Дуся. Он спрашивал, не знаю ли, где ты. Ну, я, как уговорились, сказала: «К родителям в Краснодар уехала, еще прошлой весной».
Таня. А как… как он спрашивал?
Дуся. Будто с волнением. Только одно письмо от тебя, говорит, было, — помнишь, ты писала, что уходишь от него совсем. «Я, — говорит, — после этого ей и в Краснодар писал, а ответа так и не дождался». Очень он беспокоился за тебя.
Таня. Да, да. Он хороший… Ведь плохого я бы не полюбила, правда?
Дуся. Да разве ты его любишь? Любила бы — не ушла.
Таня. Может быть.
Дуся. А знаешь, я чуть не сказала… Сижу, и будто меня кто уговаривает — скажи, скажи: «А у вас сын есть, Герман Николаевич…»
Таня. Нет!.. Пусть не знает, пусть.
Снова слышны гаммы.
Дуся. А пианино-то у Германа Николаевича больше нет. Отдали обратно…
Таня. Зачем же оно им…
Дуся. И радио молчит. Говорят, ветер антенну порвал.
Таня. А дощечку не сняли?
Дуся. Дощечка висит.
Таня. Пусть висит.
Пауза.
Дуся. Вы, бабуся, к обеду меня не ждите, нынче у нас занятия до вечера.
Бабушка. Опять уходишь? Воскресенье сегодня.
Дуся. Нельзя, завтра зачет.
Бабушка (удовлетворенно). Эх, зачет, зачет… словно бесноватая какая!..
Дуся (надевая шапку). Ну, я побежала. Рукавицы-то мои совсем порвались.
Таня. Ты оставь, я зашью. (Берет рукавицы.) Ну, беги скорей, а то опоздаешь.
Дуся (тихо). Ты… ты не печалься, Танюша, не надо…
Пауза.
Таня. Я черными нитками заштопаю, коричневых нет. Ну, иди же.
Дуся уходит в переднюю, бабушка за ней. Таня садится к столу, штопает Дусины рукавицы. Наверху заиграли на рояле что-то пустячное. Входит бабушка. За ней Грищенко, конфузливый, неловкий, застенчивый юноша.
Бабушка. Сюда, милый. (Идет к печке.)
Грищенко. Пожалуйста, простите… Вы Татьяна Рябинина?
Таня (недоуменно). Да.
Пауза.
Грищенко. Здравствуйте. (Снимает шапку.) Грищенко, Андрей Тарасыч. Я к вам по рекомендации Летковского… Добрый день.
Таня (обрадованно). Садитесь, прошу вас!