Таракан без ног не слышит 2
Шрифт:
Макс взял у меня из рук подставочку, которой я обычно пользовалась, и установил её на конструкцию. Потом выдвинул из коробки ящичек.– Вот так.
– Здорово! – Восхитилась я. – А если формат, то есть размер листа другой. Больше или меньше?
Макс убрал планшет, заломил перекладину на длинной ножке, и она свободно заскользила вверх и вниз. Макс выпрямил перекладину, и она твёрдо встала на месте. Я посмотрела поближе, попробовала сама. Ну, надо же! Элементарный упор.
– Макс, ты всё это сам сделал? И придумал тоже сам?
Он стоял довольно
– Ну, ты даёшь! Гений просто. Молодец! Возьми на полке пирожок.
– Я не хочу есть. – Оторопел парень. Я рассмеялась.
– Ну, не хочешь не бери. Всё равно молодец. И не пугайся так. Я шучу.
– Альлига. – Он как-то замялся.
– Я тебя внимательно слушаю.
– Ты меня Макс называешь, это ты тоже шутишь или всерьёз?
Я сначала и не поняла о чём это он, а потом до меня всё-таки дошло.
– Я знаю, обычно, когда Новое имя дают, то уры приходят. Но, ты же дочь Корма. И потом, ты ни на кого не похожа. И дом твой…– Бормотал парень. Кажется, он уже пожалел, что завёл этот разговор.
– Знаешь, – Ответила я после некоторого раздумья. – После этого, – Я кивнула на мольберт. – Я готова звать тебя не просто Макс, а даже Максим. Но давай, чтобы всё было по правилам, я поговорю с урами. Думаю, они мне не откажут. Тем более, что ты действительно большой молодец.
Парень зацвел как красная зорька. Именно после этого я и направилась к урам просить о новом имени для парня.
Собственно, уры давали не само Новое имя, а лишь право на него. Поэтому Красавчик и вызвал только Макса. Аглая и Даниил и так имели уже это самое право, а Вамана для уров как бы и не существовал. И им было фиолетово, как я называю своего «козлёнка»
– И когда же будет этот новый праздник?
– А? – Я отогнала воспоминания. – Что? Ты о празднике? Ещё не скоро.
– Всё-таки интересно, что же ты задумала?
– Придёшь – узнаешь. – Повторила я. – Ты лучше вот что, принеси мне, при случае, пару своих рисунков. Или нет. Лучше я сама зайду и выберу. Можно?
– Конечно. – Медленно протянул Эйслет. Кажется, я его здорово ошарашила своей просьбой. – Я даже не спрашиваю, зачем тебе это нужно.
– Умница ты моя. – Оскалилась я.
– А хочешь, я тебе стихи почитаю? – неожиданно спросил Эйслет, крутанув на столе блюдце. Оно завертелось на ребре, тихо звеня.
– Какие стихи? – опешила я.
– Свои.
– Почитай.
Эйслет остановил блюдечко, встал и отошёл к перилам балкона. Он молчал довольно долго, и я уже было решила, что он передумал, когда раздался его тихий голос.
–Из разных миров прихожу я сюда сквозь сны
И память моя не даёт мне проснуться здесь
Застывшее сердце моё пылает в огне
И вечности пыль покрывает мои следы.
Что– то до боли знакомое услышала я в его словах. Но что? Летает где то рядом, не поймать.
– Прочти ещё раз.
– Я не смогу.
– Почему?
– Это новые стихи. Я только что услышал их. Не запомнил.
– Ну, постарайся. – Взмолилась я. – Пожалуйста.
Он наклонил голову и глубоко, как перед прыжком в воду вздохнул.
– Я помню тебя. Мы встречались уже не раз
Ты – нежность, живущая в каждом из моих снов
Иду я к тебе по тонкому льду времён
И знаю, что где то в веках я найду тебя.
Я стояла, закрыв лицо ладонями, и слушала не столько слова, сколько ритм. И настроившись на этот ритм, я неожиданно для себя произнесла
– Такая белая беглая луна.
– Что?! – Вздрогнул Эйслет.– Откуда ты узнала, что…. Ты тоже ловец?
– Нет, я не ловец. – Вздохнула я. И посмотрела на Эйслета. Конечно, размер стиха не совсем подходил, и слова были совсем не те, но было очень похоже.
– Прочти ещё .
– Тебе, правда, понравилось? – Выдохнул Эйслет.
– Очень.
Эйслет читал мне всё новые и новые стихи. Даже Кошка-Ночь заслушалась и остановила время. А потом вдруг она опомнилась и удрала, махнув, на прощанье, хвостом и мы увидели, как на востоке поднимается солнце. Я искоса взглянула на Эйслета. Он стоял глядя прямо на солнце и безмолвно шевелил губами. Высокий, красивый и неожиданно желанный.
–Ну что же ты. – Подумалось мне. – Вот она я перед тобой, как Дюймовочка на листике. Маленькая и беззащитная. Возьми меня в свои ладони, обожги своим дыханием. Сейчас такой момент, когда сбываются все самые сокровенные желания. И любая глупость, сделанная сейчас, становиться единственно правильным выбором. Сделай же эту глупость, забудь то проклятое утро. Ну, хотя бы просто руку протяни и дотронься до меня. Я сама не смогу.
– А вы что, ещё не ложились? – раздался позади весёлый голос, разбивший волшебство этой ночи окончательно и бесповоротно. Солнце оторвалось от горизонта, меняя свой цвет, а мы с Эйслетом дружно повернулись к Вамане, который протягивал нам чашки с горячим чаем.
глава 7
Мать-героиня.
Я снова сидела перед синей сферой. Сегодня я даже не ложилась. Вместе с Эйслетом мы пошли в его мастерскую, и я заставила его вытащить почти все его работы.
Я рассматривала их и так и эдак. Вставала, приседала. Отходила подальше и смотрела почти вплотную, делая «монгольские» глаза, заставляя цвета расплываться. Что я хотела увидеть таким образом?
– Ну что? – Спросил Эйслет, стоящий за моей спиной.
Я резко выпрямилась, поворачиваясь к нему и вдруг, в этом повороте что-то мелькнуло в моей голове. Именно в голове. Какое то воспоминание. Очень, очень хорошо знакомое, но немного подзабытое.
Я выставила левую ладонь навстречу Эйслету, а указательный палец правой прижала к губам. Он замер. А я медленно скосила глаза на рисунки. Где то здесь. Сейчас. Вот, вот. Я медленно повернула голову, а потом снова резко отвернулась… вот опять… что-то давно забытое пронеслось на краю сознания и растворилось без остатка. Я даже зарычала от досады.