Таран
Шрифт:
Во внутреннем дворике, куда автомобили въезжали через узкую арку-подворотню, Седых и его спутников встретил изящно одетый, чисто выбритый и коротко стриженный парень.
— Здравствуйте! — улыбнулся он, пожимая руки прибывшим. — Хозяин ждет. Сопровождающие могут подождать. Иван Андреевич, прошу вас!
Седых последовал за парнем без видимого удовольствия. Ему очень не нравилось наносить такие незапланированные визиты к начальству, каковым для него являлся здешний «хозяин». Во-первых, потому что у господина Седых был свой собственный и довольно напряженный график рабочего дня и каждое приглашение подобного
Аккуратный молодой человек проводил Ивана Андреевича по узкой лестнице в небольшую комнату без окон. Седых знал, что эта комната находится позади кабинета генерального директора «Супермарины» Василия Петровича Летунова. Но сюда, в эту комнату, господин Летунов должен был выйти не в качестве гендиректора торговой фирмы, а в качестве крутого авторитета областного масштаба, известного ближайшему окружению как Вася Самолет. А господин Седых в этой комнате превращался в бригадира Седого, которому группировка Самолета отдала на откуп «Тайваньский» рынок.
Секретарь-референт, которым числился молодой человек — Седой знал только, что его зовут Рома, — предложил гостю подождать в кресле у журнального столика. Ждать пришлось минут пять, и в эти минуты Седой наскоро прикидывал, что его может ждать. План по отстежке выполнен — тут претензий быть не могло. С ментами все в ажуре, никаких напрягов. Все точки функционируют нормально, деньги капают — какие проблемы? Выходило, что беспокоиться нечего. Но Вася — это Вася. У него есть нехорошая привычка озадачивать делами, без которых Седой запросто обошелся бы…
Дверь, ведущая в кабинет, открылась, и появился Вася Самолет в сопровождении Ромы. Грузный, меднолицый, жирноватый для своих сорока пяти. Седой встал.
— Привет, — прогудел Вася, протягивая Седому перстнятую лапу с седыми волосами на загорелых пальцах.
— Садись! Рома, сделай две рюмашки коньяка по-быстрому.
Рома быстренько нацедил две хрустальные стограммовые стопки «Наполеона», выставил на стол тарелку с нарезанным лимоном и испарился.
— Дел у тебя до хрена, Седой, — двигая густыми, как у Брежнева, но некрашеными седыми бровями, произнес Самолет, когда пригубили коньячку. — Понимаю, что не в масть тебе кладу, но жизнь заставляет. Потому что, если сейчас одного человечка не остановить, дальше может быть хуже, улавливаешь?
— Как скажете, хрестный. Наше дело солдатское. Хотя, конечно, лишняя мокруха сейчас не шибко желательна.
— Не спеши, — строго сказал Самолет, — покамест я мокрухи не заказывал и вообще ничего не объяснял. Слушай сюда. У тебя в районе живет один писака. Крылов Валентин, редактор экономического отдела газеты «Областной телеграф». Наверное, очень прославиться хочет — полез копать аж под администрацию. Пока еще глубоко не зарылся, но может нам наделать неприятностей. Улавливаешь? Мочить его пока не обязательно. Во всяком случае, со стрельбой и прочим шумом. Лучше всего, если его в подъезде или там во дворе отметелят. Если мужик умный, то, полежав пару недель в больнице, и так все поймет.
— А если упрямый окажется?
— Если это если… — буркнул Самолет. — Там увидим.
А пока думай, как организовать это дело. Учти, чтоб твоих «кадровых» бойцов при этом деле близко не было! Лучше всего, если это шпана какая-нибудь сделает, пьяная или накуренная — без разницы. Ну, и чтоб ни один из них напрямую ни с одним твоим мужиком не контачил. В том смысле, чтоб не знал, для кого все это надо. Улавливаешь?
— Извиняюсь, хрестный, у него семья есть? Жена, детишки…
— Ход мысли понял, но нажать на этом направлении не выйдет. Холостой, одинокий, родители померли. Постоянной бабы не имеет. Так что не мудруй, а делай как велели.
— Когда это провернуть надо? — спросил Седой.
— В ближайшие два дня, не позже. И вот еще что. Продумай, если сумеешь, чтоб этого журналюгу не просто отмудохали, но и малость замазали. Скажем, чтоб его там побили не просто так, а в пьяном виде из-за чужой бабы, девки и так далее. Вот тебе на него информашка: адрес, телефон, фотка, ну и еще кое-что. Если все провернешь как надо, получишь на бригаду пять кусков. Не сумеешь сделать чисто — обижусь и накажу. Ну, на этом все, дорогой. Коньячок можешь допить сам. Иди, работай!
Самолет поднялся, Седой торопливо вскочил и осторожно поручкался с боссом на прощание. Когда Вася величаво удалился в свой кабинет дела править, Седой глотанул единым духом остатки коньяка сперва из своей стопки, потом из Васиной.
— Прошу! — Рома пригласил Седого на выход.
Чуточку взбодренный коньяком, Седой спустился вниз и залез в свой джип.
— Куда едем, командир? — спросил водила, с беспокойством приглядываясь к озабоченной роже Седого. Уже бывали случаи, когда он уезжал от Самолета с фингалами и ссадинами. На сей раз на морде господина Седых никаких видимых повреждений не имелось. Но чуялось, что настроение у него отнюдь не приподнятое, несмотря на заметный запах дорогого и натурального коньяка.
— В качалку! — коротко бросил Седой.
Синий «Шевроле-Блейзер» совместного бразильско-елабужского производства неторопливо выкатил со двора.
Спутники Седого ни о чем не спрашивали. Ихнее дело сторона. За что бригадир получил клистир, по какой причине грустен — его дело.
Седой закурил, считая, что табачный дым способствует мыслительной деятельности. Порадовал его Самолет, конечно. Доводилось Седому почитывать «Областной телеграф» и видеть статьи за подписью Валентина Крылова.
Судя по тому, как часто они появлялись, и по тому, что редко занимали по объему меньше чем треть полосы, писака был солидный и уважаемый. И в центральной прессе его статьи тоже мелькали. То есть мужика знают и в Москве. Что именно он накопал и к чему подбирается, Седого интересовать не должно, но из сказанного Самолетом понятно — Крылов подкопался под какого-нибудь чина, очень полезного для Васи. За всю администрацию, конечно, Самолет не отвечает, но своего человечка жалко. Новый может дороже стоить, а прежний, ежели сильно возьмут за жабры, того и гляди расколется.