Тарантул (Тарантул 3)
Шрифт:
– На праздники приехал.
– Пластинок не привезли?
– Каких пластинок? – не понял посетитель.
– Патефонных.
– A-а… Нет. Кроме письма, ничего.
– Как вы устроились?
– Ничего устроился. Все в порядке.
– Заходите вечерком. Адрес на пакете.
– Занят я сильно. Но постараюсь. Можно идти?
– Идите, идите…
Посетитель сунул пакет в карман и неторопливо вышел из аптеки.
По набережной Невки, недалеко от Сампсониевского моста, шел в мятой шинели, без погон, молодой человек на костылях. По всему было видно, что к костылям он еще не привык и ноги переставлял неуверенно. Ему особенно доставалось от непогодицы. Снегом залепило всю правую сторону тела, но он мало обращал на это внимание.
Свернув в ворота большого, снаружи красивого дома, инвалид остановился. Весь двор был завален мусором. Он долго стоял в раздумье, не решаясь лезть на кирпичи. За спиной послышался шум. Крупная женщина со стареньким портфелем под мышкой топала ногами, отряхивая приставшую грязь.
– Чтоб им всем пусто было!.. – бормотала она, вытирая мокрое лицо ладонью. – Вы сюда, товарищ? Или от снега спрятались? – спросила она, увидев инвалида.
– Сюда. Да вот не знаю, как эти препятствия одолеть.
– А вам в какую квартиру?
– Как следует и сам не знаю. Получил ордер, так надо к управхозу сначала.
– Ага. Я управхоз. Давайте ордер.
Мария Андреевна взяла протянутый ордер, взглянула на него и обрадовалась:
– Нашелся! Мне вчера в жилотделе* сказывали. Все поджидала. Вы из госпиталя? Повремените маленько…
Она ловко перебралась по кирпичам к окну первого этажа и забарабанила кулаком по раме. Из парадной выскочила испуганная женщина невысокого роста.
– Я тут, Марья Андреевна!
– Ну-ка, помоги товарищу в тридцать третью квартиру подняться.
– Чичас!
Женщина скрылась в подъезде, но, пока управхоз добиралась до инвалида, она снова появилась в полушубке и шерстяном платке.
– У вас тут хуже, чем на фронте, – сказал инвалид. – Мало того что осколком, а еще и кирпичом, стеклом поранить может.
– И не говори! Как только от страха живая осталась.
Инвалид с улыбкой взглянул на управхоза. Чувство страха не шло к этой мощной фигуре и грубому голосу.
Подошла дворник, и они вдвоем, подхватив инвалида под руки, легко перенесли его через кучи мусора, а затем и по лестнице на третий этаж.
Здесь управхоз так же бесцеремонно забарабанила кулаком в дверь тридцать третьей квартиры.
В квартире напротив дверь была открыта, и оттуда, как пар, летела белая пыль извести.
– Тут завод квартиру ремонтирует, – пояснила управхоз. – Ваша комната в порядке. Даже одна половинка окна со стеклами.
В это время за дверью послышался шум и женский голос:
– Кто там?
– Это я, управхоз. Открывайте.
Дверь открыла немолодая худощавая женщина.
– Ну вот… Жаловалась, что без мужчин страшно, – сказала управхоз. – Вот вам и мужчина, да не простой, а герой. Инвалид Отечественной войны. Смотрите не обижайте!
– Да что вы, Марья Андреевна, как можно! У нас мужья на фронте, а вы такие слова…
– Ладно. Не каждое лыко в строку*.
Открыли запечатанную комнату. Управхоз составила акт на мебель, оставшуюся после эвакуированных, и взяла с нового жильца расписку «о временном ее хранении». Затем объяснила, как, когда и где ее можно застать, и, пожелав всего хорошего, ушла.
Инвалид остался с двумя соседками. В эти дни в Ленинграде было мало инвалидов, и для рабочих женщин, перенесших столько страданий, переселенных из другого района, потерявших родных, новый жилец явился как нельзя кстати. Доброе и жалостливое сердце русских женщин искало и нашло выход для деятельности. Не успел он оглянуться, как на столе уже стоял кипящий чайник и скромная закуска. Молодость инвалида и костыли особенно трогали женщин. Они наперебой предлагали свою помощь.
– Спасибо вам большое, но я устал и хочу спать. Вечерком поговорим, а сейчас ничего не соображаю, – сказал он, пересаживаясь на диван.
Видя, что у него, кроме шинели, ничего нет, женщины принесли подушку и одеяло, и на этом заботы до вечера кончились.
Во второй половине дня погода немного улучшилась. Ветер дул ровнее, дождь перестал, а снежинки стали легкими и, прежде чем лечь на землю и растаять, долго кружились в воздухе, выбирая себе место.
Сергей Дмитриевич Завьялов только что пообедал с дочерью и готовился к очередному опыту, когда зазвонил телефон.
– У телефона Завьялов!
– Сергей Дмитриевич, зайдите, пожалуйста, ко мне, – услышал он голос директора завода.
– Сейчас?
– Да, если можно.
Завьялов проворчал что-то насчет уплотнения рабочего дня и отправился в контору.
Директор встретил его улыбкой.
– Садитесь и не сердитесь. Вопрос очень важный. Вам придется поехать с главным инженером в Москву.
Ученый нахмурился:
– Зачем?
– С докладом в главк*.
– Вот новость! – удивился Завьялов. – Как же это так… вдруг?
– Ошибаетесь, Сергей Дмитриевич, совсем не вдруг, а дней через пять – семь.
– А как же мой взрыватель?
– Вот главным образом из-за него и поедете. Там узнаете последние новости в области нашей техники и выясните все возможности. На складе у нас все равно мало сырья.
– Это другой вопрос. Для этого мое присутствие в Москве необязательно. Существует отдел снабжения.
– Сергей Дмитриевич, ваш авторитет имеет большое значение. Если вы лично поговорите с начальником…