Тарантул (Тарантул 3)
Шрифт:
– Маша, а чего это он кутается?
– Замерз, наверно.
– Зябкий какой! А мне совсем даже не холодно.
В этот момент снаряд попал в гранитную стенку берега, как раз в то место, где написано: «Якоря не бросать». От страшного грохота девушки шарахнулись под ворота. Человек еще больше втянул голову в воротник пальто.
– А чего это он там стоит? – спросила одна из девушек и замахала рукой, приглашая спрятаться под ворота.
Но человек не видел или делал вид, что не видит сигнала.
Все остальное произошло очень быстро. Девушки не заметили, как неизвестно откуда появился второй мужчина, как он,
– Гляди, гляди!.. Он его хочет убить! – крикнула Маша, порываясь бежать на помощь.
Первый мужчина опустил портфель на землю и медленно поднял руки вверх.
Свист… удар… взрыв!
Открыв глаза, девушки увидели все ту же картину. Первый мужчина стоял с поднятыми руками, а второй – в двух шагах, с наведенным на него пистолетом. Ревели танки, артиллерийская канонада сливалась в один гул. Один за другим упали еще два снаряда, но мужчины продолжали стоять все в том же положении. Наконец первый повернулся и, не опуская рук, пошел по направлению к девушкам. Второй, с портфелем в одной руке и пистолетом в другой, шел следом.
– Сюда идут… Ой, Маша!
– Молчи. Это наш.
– Который?
– С пистолетом. Слышишь?
До слуха девушек доносились отрывистые слова:
– Не оглядываться! Шагай, шагай!.. Налево… Стой! – скомандовал второй, когда они вошли под арку ворот. – Девчата, помогите-ка… Посмотрите, что у него в карманах. Не бойтесь, не укусит.
Девушки переглянулись, не решаясь исполнить просьбу. Задержанный взглянул на них с такой злобой, что и в самом деле можно было подумать, что укусит, как только приблизишься.
– Ну что вы! Давайте скорей. Вы же защитники Ленинграда, из МПВО…
Маша решительно тряхнула головой, подошла к мужчине, засунула руку в левый карман пальто и вытащила оттуда овальную черную коробочку с двумя кнопками. От коробочки тянулись провода.
– Ой! Он заминирован, – сказала она, почувствовав, что провода к чему-то прикреплены.
– Это ничего. Положи обратно. Посмотри в другом кармане.
В правом кармане оказался большой плоский пистолет, дуло которого опускалось, как в кобуре, в специальный вырез.
– Вот, вот. Давай сюда! Девчата, телефон поблизости у вас имеется?
– Есть в штабе.
– Сходи, пожалуйста. Только поживей! Скажи, что звонишь по поручению Маслюкова. Скажи, срочно нужна машина. Скажи, Маслюков задержал корректировщика. Поняла?
Убедившись, что вторая девушка пришла в себя от страха и неожиданности, Маслюков повторил еще раз все, о чем нужно было сообщить, назвал номер и отправил ее к телефону.
Иван Васильевич сидел за письменным столом в своем кабинете и, прислушиваясь к глухо доносившейся артиллерийской стрельбе, разбирал бумаги. Клубок был запутан сильно, но основные нити этого клубка он уже держал в руках. Подполковник понимал, что сильный обстрел вызван не хорошей погодой, а появлением в Ленинграде танков и что немцы ведут прицельный огонь, хотя попадания на такой дистанции по движущимся машинам маловероятны. Ясно, что в городе есть вражеские наблюдатели, корректировщики, но какое отношение имеют они к Мальцеву – Тарантулу?
Мальцев, как и Казанков, явился в аптеку к Шарковскому. Шарковский связан с рядом людей. Пока установлено, что двое из этих людей скрываются где-то на кладбище, остальные живут в разных местах города. Что же собой представляет Шарковский?
Телефонный звонок прервал размышления.
– Товарищ подполковник, – услышал он голос одного из своих помощников. – Докладывает Маслюков. Я сейчас накрыл этого… прибалтийского барона с поличным… По радио корректировал огонь около Литейного моста.
– Сопротивлялся?
– Да нет, не успел вытащить оружие.
– Вы откуда говорите?
– Из внутренней тюрьмы. Оформляю.
– Хорошо. Давайте на допрос. Я приду через десять минут.
Иван Васильевич повесил трубку, собрал разложенные бумаги, встал и прошелся несколько раз по кабинету. Через несколько минут предстояло встретиться с врагом, тоже имеющим какое-то отношение к Шарковскому. Со вчерашнего дня, с того момента, когда этот корректировщик покинул аптеку, Маслюков следил за ним. Как он будет себя вести и как строить допрос? Если Шарковский резидент*, то задержанный мог выполнять только его поручения и не знать ни Казанкова, ни Мальцева…
Обстрел прекратился, но стекла окон дрожали от проходивших по Литейному проспекту танков.
Снова зазвонил телефон.
– Я слушаю.
– Это кто говорит? – раздался знакомый голос. – Дядя Ваня?
– A-а, племянница моя, Алечка?
– Да. Я одна дома, – торопливо заговорила девочка. – Коля в училище, а Григорий Петрович ушел куда-то… Он сказал, что, может быть, сегодня не будет ночевать. Он к родственникам хотел поехать. Вы меня слушаете, дядя Ваня?
– Да, да.
– Я прибрала у него в комнате, и там лежат две пластинки. Патефонные пластинки. Коля говорил, что вам нужно позвонить, если что-нибудь случится.
– А где лежат эти пластинки?
– На столике.
– Хорошо. Спасибо, что позвонила. Больше ничего?
– Ничего.
– А как здоровье? Как учеба?
– Все нормально.
– Тем лучше, Алечка. Я сейчас немного занят. Часа через полтора поговорим еще раз.
Сергей Кузьмич Маслюков, как и Валя Калмыкова, пришел работать в контрразведку с фронта, оправившись после тяжелого ранения, и за короткий срок показал себя с самой лучшей стороны. Маслюков был молод, излишне горяч, но зато настойчив, смел и находчив. Притворяться, лгать, лукавить, выжидать, вести тонкий дипломатичный разговор он не умел. Но если требовалось упорно следить за врагом, собрать о нем сведения, захватить врасплох – это Маслюков делал превосходно. И Иван Васильевич учитывал эти свойства, когда давал своим помощникам опасные задания.
Длинными коридорами прошел Иван Васильевич в конец здания и спустился вниз, в комнату следователей. Здесь его уже ждал Маслюков. На столе были разложены отобранные вещи: портативный радиопередатчик в портфеле, микрофон, пистолет, документы, портсигар, спички, перочинный нож, носовой платок, деньги, кольцо, карандаш, записная книжка и свежий, но сильно измятый номер газеты «Ленинградская правда».
– Вот. Все хозяйство, товарищ подполковник, – весело проговорил Маслюков, откозыряв своему начальнику.