Тарра. Граница бури
Шрифт:
— Может быть, ты мне наконец объяснишь, откуда ты здесь взялся? — Эльф с искренним недоумением смотрел на Симона, выглядевшего в кожаной гоблинской одежде удивительно нелепо. — Я готов был встретить в этих горах кого угодно, но уж никак не тебя.
— Взаимно, — с достоинством парировал изрядно похудевший медикус, — но пути судьбы неисповедимы. Кстати, хочу тебя поблагодарить за весьма своевременное вмешательство; если бы не ты, мы бы уже доказывали гоблинскому богу, что произошла ошибка.
— Прекрати. — Роман не выдержал и поморщился. — Ты обязан спасением не мне, а хозяевам этого дома. Не вмешайся они, я бы остался в стороне, как бы мне ни было вас всех жаль…
— Понимаю. Вечное соотношение цели и средств, долг разведчика и все такое… Тем не менее ты вмешался, да еще как! Ну, раз уж ты отказываешься от нашей благодарности, остается ее выразить этой милой орке, на удивление свободно говорящей по-арцийски…
— Вот и выражай, Криза оценит. Только у нас слишком мало времени, а знать я должен все.
— Обширная тема, я могу охрипнуть. — Симон с наслаждением отпил из дымящейся кружки. — У гоблинов есть чему поучиться — хотя бы этот отвар; хотел бы я знать, чего они в него кладут… Ты, как я понял, желаешь знать, что произошло после вашего с Герикой отъезда?
— Примерно…
— Из Гелани мы убрались в начале Звездного Вихря, что творится там сейчас, не представляю, вряд ли что-то хорошее. Три месяца назад Годой все еще воевал с Эландом, но как-то странно. Людям разрешили за умеренную плату уходить через Варху к Аррою. Годой засел в захваченном Мунте и собирается стать императором вроде Анхеля, а пока называет себя регентом.
— А Церковь?
— С Церковью сам Проклятый ногу сломит. В Таяне велено считать, что Архипастырь Амброзий на стороне Годоя. Тиверий объявлен кардиналом и за это лижет убийце и колдуну все места. Люди молчат. А что делать? Ты бы сейчас старушку-Гелань не узнал, сосед соседа боится. Эркарда нет, всем заправляет граф Варшани, троюродный брат Годоя по матери. Не скажу, что глуп, но и не умен, но я отвлекся от святош. Вышла по осени у Годоя одна история с циалианками, но я в ней мало что понял.
— Девы-то тут при чем?
— Годой подарил им тарскийские рубины, некогда принадлежавшие самой Циале.
— А что получил взамен?
— Тут полная неясность. Посольство циалианок прибыло в Гелань. Их приняли чуть ли не как самого Архипастыря. Тиверий им передал рубины прямо в храме, где реликвия, к слову сказать, и хранились. Кстати, я заметил, что эти камни отчего-то весьма дурно действуют на беременность, хотя обычные рубины вредоносными свойствами не обладают…
— Симон!
— Ах да… На следующий день сестры отбыли в Арцию и сгинули где-то в Арцийской Фронтере. Рубины до Фей-Вэйи не доехали, непорочные девы сочли себя обманутыми, и сделка лопнула.
— И кто кого обманул на самом деле?
— Не представляю! Циалианок сопровождали их собственные паладины-охранники и тарскийские конники. Такой отряд мало кому по зубам.
— И вместе с тем все исчезли. Как когда-то отряд Зенона…
— Исчезли. До последнего человека. Все объяснили нападением разбойников из числа спевшихся с местными селянами дезертиров из разбитой арцийской армии.
— Что ж, будем считать, что вороны облапошили друг друга, а значит, о союзе Годоя и циалианок можно позабыть. А теперь, друг Симон, расскажи о себе. Где Лупе, каким ветром тебя занесло в горы, откуда взялся новорожденный гоблин и почему он рыжий?
— Лупе я оставил на Лисьей улице, но не думаю, чтобы девочка там задержалась. После гибели графа Гардани она стала сама не своя…
— При чем тут Гардани?
— Ах да, ты ведь уезжал в Кантиску и ничего не знаешь. Все просто, но от этого не легче. Лупе и Шандер любили друг друга, он погиб, она осталась…
— Но Шани жив! Он должен сейчас быть в Эланде!
— Не может быть!
— Может. Мы с Преданным нашли его.
— И ты ничего не сказал?!
— Я поклялся тому, кто взялся дотащить больного Шани в Эланд, гоблину, к слову сказать, что буду молчать. Да и не знал я, что Лупе его любит.
— А она себя похоронила вместе с ним. Когда меня забрали в Высокий Замок, Леопина наверняка почувствовала себя свободной. Уж не знаю, что она затеяла, но, готов поклясться, в Гелани ее теперь нет…
— Постой… Куда тебя забирали? Зачем?
— Не меня, всех, кто хоть как-то разбирался в магии. Надо думать, чтоб никто за волшбой не проследил. Но обращались с нами сносно, хоть и запретили любую магию, и возле нас вечно отирался «синяк» с Кристаллом. Приходящих больных лечить позволяли, а к тяжелым нас провожали стражники, которые и брали плату за лечение.
— Как же ты выбрался?
— Меня взял в помощники Шама. Помнишь его?
— Медикус Стефана?
— Он всех Ямборов лечил. Пока они ничем не болели, годился, а как началось… Не прошло и полугода, а я уже пользовал супругу регента.
— Ланку?
— Да, она ожидала наследника и очень тяжело переносила свое состояние. Илана не привыкла чувствовать себя плохо, к тому же она очень тяжело пережила разлуку со своими драгоценностями.
— Ты, верно, хочешь, чтобы я о чем-то догадался, — эльф укоризненно покачал головой, — но меня слишком долго не было, и я слишком устал думать.
— Придется мне покаяться, — усмехнулся медикус, — я чуть было не нарушил клятву целителя, полагая, что такое чудовище, как Годой, наследника иметь не должен. Потом я одумался и решил, что младенца можно оставить в живых. Я собрался подменить мальчика (если родится мальчик) на девочку, которая прав на корону не имеет никаких. Из полдюжины дурех, которым выходил срок в одно время с Иланой, кто-то уж точно родил бы девочку.