Тарзан и человек-лев
Шрифт:
«Это уже второй намек насчет Оброски. Ладно, посмотрим».
– Что теперь будем делать? – спросил Маркус.
– Пригласи Джеральда, а я схожу за Оброски, и у нас будет полный комплект.
Так они и сделали. Вскоре их стол стоял в таком месте, где их мог видеть Билл Уэст. Маркусу показалось, что Ронда во время игры смеялась немного больше, чем обычно, и немного чаще, чем требовалось.
Ночью и негры, и белые взяли своих убитых, унесли в темноту за лагерными кострами и похоронили. Могилы сровняли с землей, присыпали листьями и ветками, а оставшуюся землю перенесли на противоположный край лагеря и соорудили небольшие холмики, по виду напоминавшие могилы.
Настоящее захоронение находилось прямо на дороге, по которой завтра должны были пройти их машины. Двадцать три грузовика и пять легковых машин сотрут последние следы, указывающие на место погребения убитых.
Люди молча работали в темноте, надеясь, что их никто не видит, но за всем, что происходило в лагере, из густой листвы деревьев внимательно наблюдал Повелитель джунглей. Лишь когда все улеглись, он беззвучно растворился в густых зарослях.
До самого утра Орман не сомкнул глаз. Он взял книгу, чтобы отвлечься от мучительных мыслей, не дававших ему возможности ни уснуть, ни думать о чем-либо другом. В свете фары, которую он укрепил у своего изголовья, резкие тени, падавшие на его лицо, придавали ему вид застывшей неживой маски.
Дремавший на противоположной стороне палатки Пат О'Грейди открыл глаза и посмотрел на своего шефа.
– Эй, Том, – сказал он, – тебе бы лучше поспать, а то сломаешься.
– Не могу, – глухо отозвался Орман. – У меня перед глазами стоит майор Уайт. Это я убил его. Его и всех этих чернокожих.
– Брось, – возразил Пат. – Твоя вина не больше, чем вина студии. Это она послала тебя сюда снимать фильм, а ты делал все так, как считал нужным. Никто не вправе тебя обвинять.
– Нет, это моя вина. Уайт предупреждал, что этой дорогой идти нельзя, а я уперся и не послушался его.
– Пожалуй, тебе надо бы выпить сейчас немножко. Это поможет уснуть.
– Я свое уже выпил.
– Так-то оно так, но сейчас капельку можно. Орман покачал головой.
– Я не виню во всем виски, – сказал он. – Я сам во всем виноват, но если бы я не пил, то такого бы не случилось, и майор, и те бедняги были бы сейчас живы.
– Глоток не повредит, Том. Тебе это сейчас необходимо.
Какое-то мгновение Орман лежал молча и неподвижно, затем отбросил полог с сеткой от комаров и вскочил на ноги.
– Возможно, ты и прав, – сказал он. Орман подошел к тяжелой потертой сумке из свиной кожи, стоявшей у подножия его кровати, и достал початую бутылку виски и стакан. Руки его дрожали, когда он наливал стакан до краев. О'Грейди улыбнулся.
– Я ведь сказал «глоток», а не стакан. Орман медленно поднес стакан к губам. Некоторое время он так и стоял, а затем его взгляд устремился сквозь стенки палатки туда, в ночь, к свежим могилам. Застонав, как от боли, он бросил стакан, а вслед за ним полетела и бутылка, расколовшись на множество осколков.
– Кто-то может порезаться о них, – заметил О'Грейди.
– Извини, Пат, – ответил Орман. Затем он тяжело опустился на край кровати и закрыл лицо руками.
О'Грейди поднялся, сунул босые ноги в ботинки, сел рядом со своим другом и обнял его за плечи.
– Ну что ты, Том!
Больше он ничего не сказал, но дружеское пожатие руки было выразительнее многих слов.
Откуда-то из ночи донеслось рычание льва, а следом раздался леденящий душу крик, который, казалось, не мог принадлежать ни человеку, ни зверю.
– Черт побери! – воскликнул О'Грейди. – Что это? Орман поднял лицо и прислушался.
– Возможно, это какая-нибудь новая напасть на нашу голову, – задумчиво произнес он.
Некоторое время они сидели молча, прислушиваясь к наступившей темноте.
– Любопытно, кто бы мог издавать такие звуки? – приглушенно спросил О'Грейди.
– Пат, ты веришь в привидения? – Голос Ормана был серьезным.
После некоторого колебания О'Грейди ответил:
– Не знаю, но на своем веку мне приходилось сталкиваться с довольно-таки загадочными и странными вещами.
– И мне тоже, – произнес Орман.
Но, возможно, что все их предыдущие впечатления померкли бы, доведись им узнать истинную причину напугавшего их крика. Откуда было им знать, что они слышали победный крик, вырвавшийся из груди английского лорда, и рычание льва, с которым он вместе охотился.
VII. КАТАСТРОФА
Утро было хмурым и прохладным, под стать настроению участников экспедиции, которые поодиночке выбирались из своих палаток. Первый же взгляд, брошенный на лагерь, скупо освещенный предрассветными лучами, привел их в замешательство.
Билл Уэст сразу догадался, что случилось. Некоторое время он с удивлением оглядывался вокруг, а затем стремительно бросился к палаткам, в которых спали негры.
Он громко позвал Квамуди и выкрикнул еще несколько имен чернокожих, которые успел запомнить, но ответа не последовало. Билл стал по очереди заглядывать в палатки, однако все они были пусты. Он поспешил к палатке Ормана. У входа он столкнулся с выходившими из нее Орманом и О'Грейди.
– Где завтрак? – спросил постановщик. – Что-то не видно следов приготовления.
– Его никто и не собирается готовить, – ответил Билл. – Они ушли. Если вы хотите позавтракать, вам придется позаботиться об этом самому.
– Кто «они»? Что значит «ушли»?
– Они ушли, – повторил оператор. – Костры потухли. Даже аскари и те смылись. Лагерь никем не охраняется, и одному Богу известно, когда это произошло.
– Ушли?
На лице Ормана застыло удивление.
– Но как они посмели? Куда ушли?
– Откуда я знаю, – ответил Уэст. – Они прихватили с собой и часть наших припасов. Судя по тому, что я успел заметить, у них губа не дура: несколько грузовиков выглядят так, будто их разграбили бандиты.