Тарзан и человек-лев
Шрифт:
Она даже не поблагодарила Ронду, потому что была настолько эгоистична, что рассматривала ее поведение как нечто само собой разумеющееся.
– Знаешь что, – сказала Ронда, – я нахожусь здесь для того, чтобы дублировать тебя в фильме, а не в твоих любовных делишках. Больше я не собираюсь тебя покрывать!
Орман заметил свет в палатке, в которой жил Уэст с одним из операторов. Он вошел. Уэст как раз раздевался.
– Привет, Том, – сказал он. – Каким ветром тебя сюда занесло? Что-нибудь случилось?
– В общем-то, да. Только что я выгнал из палатки девушек этого грязного полячишку. Он там вился вокруг Ронды.
Уэст побледнел.
– Это ложь!
– Ты мне не веришь?
– Не верю. Ни тебе, ни любому другому, кто будет так говорить.
Орман пожал плечами.
– Как знаешь, но она сама мне сказала, что пригласила его, но отправила назад, потому что заметила меня. Я сказал ей, что с этим безобразием пора кончать. Ну и полячишке тоже кое-что сказал. У, тварюга! Орман вышел и направился к своей палатке. Билл Уэст почти всю ночь проворочался без сна.
V. СМЕРТЬ
Пока все спали, бронзовый гигант внимательно осматривал лагерь, то забираясь высоко на ветки деревьев, то спускаясь до самой земли. Часовые не замечали его. Он проходил мимо палаток белых и хижин туземцев бесшумно, словно тень. Он видел все и слышал каждый шорох. С наступлением рассвета он исчез в мрачной тьме леса.
Лагерь начал просыпаться. Майору Уайту удалось немного вздремнуть после полуночи. Он встал рано и занялся делами: торопил поваров, помогал белым укладывать палатки, следил за тем, как люди Квамуди грузят вещи. От них он узнал, что ночью двадцать пять носильщиков покинули лагерь.
Он стал расспрашивать часовых, но те клялись, что ничего не видели. Майор понимал, что чернокожие говорят неправду. Когда Орман вышел из палатки, Уайт рассказал ему о случившемся.
Постановщик пожал плечами.
– Подумаешь! Их у нас и так больше, чем требуется.
– Но если бансуто вновь нападут на нас, этой же ночью убегут и другие. Они могут уйти все, несмотря на уговоры Квамуди. А без носильщиков наши шансы выбраться отсюда живыми равны нулю. Я по-прежнему уверен, мистер Орман, что лучше всего вернуться обратно и обогнуть эту проклятую страну. Наше положение отчаянное.
– Ну, если хотите, можете возвращаться, и заодно прихватите с собой этих бездельников, – рявкнул Орман. – А я пойду дальше.
Он развернулся и зашагал прочь.
Белые собирались за длинным столом, таким длинным, что за ним умещались все. В тусклом свете наступающего утра люди появлялись из тумана, словно призраки, и это усиливало гнетущее впечатление. Все молчали, подрагивая от утренней свежести, и каждый думал о том, что принесет наступающий день. В их памяти все еще стояли образы чернокожих солдат, пронзенных отравленными стрелами и погибших такой страшной смертью.
Горячий кофе слегка взбодрил их.
Первым к Уэсту обратился О'Грейди.
– С добрым утром, дорогой учитель, с добрым утром! – пропел он, подражая детскому голосу.
– Очень весело! – воскликнула Ронда. Она посмотрела вдоль стола и увидела Билла Уэста. Она удивилась, потому что он всегда садился рядом с ней. Девушка пыталась перехватить его взгляд, чтобы улыбнуться ему, но он не смотрел в ее сторону и, казалось, нарочно избегал ее.
– Эх, пить будем, гулять будем, а смерть придет помирать будем! – неудачно сострил Гордон З. Маркус.
– Не смешно! – воскликнул Бейн. Маркус смутился.
– Да, пожалуй, – согласился он. – Просто я потерял чувство юмора.
– Некоторые из нас, возможно, не доживут до завтрашнего дня, – мрачно произнес Оброски. – Кое с кем это может случиться сегодня.
– Заткнись, – рявкнул Орман. – Если ты трусишь, то хоть не показывай виду!
– Я не трушу, – возразил Оброски.
– Еще бы! Чтобы человек-лев да испугался! Как же! Бейн подмигнул Маркусу.
– Слушай, Том, я знаю, что надо сделать. Просто удивительно, что до этого еще никто не додумался.
– И что же?
– Нужно поставить человека-льва впереди колонны. Он будет расчищать нам путь, а когда появятся бансуто, разбросает их в стороны, как маленьких котят.
– Неплохая мысль, – ответил Орман и, ухмыльнувшись, обратился к Стенли. – Что ты на это скажешь? Оброски нервно хихикнул.
– Я предпочел бы увидеть здесь автора сценария и послать вперед его, – ответил он.
– У некоторых наших носильщиков был неплохо развит инстинкт самосохранения, – сказал один из водителей грузовиков, сидевший на краю стола.
– С чего ты взял? – поинтересовался его сосед.
– Как, разве ты не слышал? Двадцать пять негров сегодня ночью удрали из лагеря. Они разошлись по домам.
– Они знали, что делали, – сказал другой. – Местные обычаи им знакомы.
– Мы должны поступить точно так же, – процедил один из участников беседы. – Надо возвращаться.
– Замолчи! – крикнул Орман. – Парни, вы сведете меня с ума. Тот, кто болтает об этих детских страхах, просто жалкий трус.
Рядом с ним сидела Наоми Мэдисон. Она повернула к нему свои испуганные глаза.
– Так это правда, что сегодняшней ночью несколько чернокожих покинули лагерь?
– О, Боже! – воскликнул Орман. – И ты туда же! Он выскочил из-за стола и зашагал прочь. Остальные, наскоро закончив завтрак, приступили к своим обязанностям.
Все делалось молча. Не было того веселья, которым отличались предыдущие дни экспедиции. Ронда и Наоми собирали ручную кладь.
Бейн сидел за рулем и прогревал мотор. Гордон З. Маркус укладывал сумку с гримом.
– А где Билл? – спросила Ронда.