Тарзан и потерянная империя
Шрифт:
Фавонию закутали в грязный, драный плащ и украдкой унесли в ночь из родительского дома, а сын Табернария поспешил в противоположную сторону, во дворец.
Перед воротами дворца грязного, ободранного юношу остановил легионер, уперев ему в грудь копье.
– Что ты делаешь ночью у дворца цезаря? – спросил он.
– У меня для него известие, – ответил юноша. Легионер захохотал.
– Сам доставишь или прикажешь позвать цезаря?
– Можешь передать ему сам, солдат, – ответил юноша. – Смотри, дело серьезное, так что поспеши. По его тону легионер понял, что тот не шутит.
– Ладно, говори, я передам, – сказал легионер.
– Беги к нему и скажи, что похитили дочь Септимуса Фавония. Если он поторопится, то найдет ее в заброшенном доме напротив ворот Колизея. Дом на углу.
– А сам ты кто? – спросил легионер.
– Не имеет значения, – ответил юноша. – Завтра я вернусь за вознаграждением.
И не дав легионеру опомниться, он убежал.
– Как медленно тянется время, – проговорил фон Харбен, – а полночь все не наступает.
Маллиус Лепус положил руку на плечо друга.
– Ты нетерпелив, но помни, что ради блага Фавонии и нашего собственного мы должны дождаться полночи. Сейчас на улицах полно патрулей, брошенных на поимку беглецов. Ты же слышал, что весь день они рыскали в округе. Чудо еще, что сюда не заявились.
– Тише! – прервал его фон Харбен. – Что это?
– Кажется, скрипнула садовая калитка. Кто-то идет.
Беглецы схватились за мечи и, как и было предусмотрено на случай опасности, полезли по лестнице на крышу. Люк они оставили приоткрытым с тем, чтобы слышать, что происходит внизу, и пресечь все попытки преследователей подняться следом за ними наверх.
Фон Харбен отчетливо услышал голоса, раздавшиеся возле дома.
– Ловко у нас все получилось, – произнес голос. – Никто не видел. А вот и остальные.
Раздался скрип заржавленных дверных петель. Дверь отворилась, и в дом вошла группа мужчин, которые стали разговаривать в полный голос, уверенные в том, что их никто не слышал.
– Нынче мы неплохо поработали.
– Она жива? Что-то не слышу, как она дышит.
– Вынь у нее кляп.
– Чтобы она стала звать на помощь?
– Можно заставить ее замолчать, но мертвая она не будет представлять никакой ценности.
– Ладно тебе, вытащи кляп.
– Слушай, ты, сейчас мы вынем кляп, но если закричишь, пеняй на себя.
– Не закричу, – ответил женский голос.
Голос показался фон Харбену знакомым. От волнения у него заколотилось сердце. Надо же померещиться такому!
– Если будешь себя хорошо вести и если цезарь даст выкуп, мы тебя не тронем, – продолжал мужской голос.
– А если не даст? – спросила девушка.
– Тогда пусть нам заплатит твой отец Септимус Фавоний.
– О, Господи! – вырвалось у фон Харбена. – Ты слышал, Лепус?
– Слышал, – отозвался римлянин.
– Тогда пошли вниз, – тихо скомандовал фон Харбен. – За мной, Габула, там Фавония.
Оставив всякую осторожность, фон Харбен открыл люк и стал спускаться в темноту, сопровождаемый Лепусом и Габулой.
– Фавония! – закричал он. – Это я! Где ты?
– Здесь! – крикнула девушка.
Фон Харбен впотьмах кинулся на голос, налетел на одного из похитителей и схватился с ним врукопашную. Остальные преступники, испугавшись, что их выследили легионеры, бросились бежать, оставив дверь открытой. Проникший через нее в комнату лунный свет рассеял мрак, и товарищи фон Харбена увидели, что он борется со здоровенным детиной, который схватил его за горло и пытается достать из ножен кинжал.
В тот же миг Маллиус Лепус и Габула налетели на него сзади, и быстрым ударом меча Маллиус навсегда положил конец преступлениям разбойника. Освободившись от своего противника, фон Харбен рванулся к Фавонии, лежащей на куче тряпья у стены, и развязал веревки.
Затем девушка рассказала, что с ней произошло.
– Если бы не страх, который тебе довелось испытать, – сказал Маллиус Лепус, – нужно было бы поблагодарить этих негодяев за то, что они упростили нашу задачу. Теперь мы можем уходить на три часа раньше, чем планировали.
– Тогда не будем терять времени, – поторопил фон Харбен. – Пока мы не выберемся за городскую стену, я не смогу дышать спокойно.
– Нам нечего опасаться, – сказал Маллиус Лепус. – Стена охраняется плохо. Мы без труда перелезем через нее, и я знаю немало мест, где можно раздобыть рыбачью лодку. Остальное же во власти бога.
Вдруг стоявший на пороге Габула рывком закрыл дверь и отскочил в глубину комнаты.
– На бульваре появилось много огней, бвана, – с тревогой сообщил он. – Мне кажется, это солдаты. Что если они идут сюда?
Все замерли, прислушиваясь. С улицы донеслись звуки строевого шага.
– Другие патрули прочесывают окраины, – сказал Маллиус Лепус. – Когда эти пройдут, мы сможем уйти.
Сквозь щели в деревянных ставнях показались огни факелов. Маллиус Лепус приник к окну.
– Они остановились, – бросил он через плечо. – Часть зашла за угол, остальные стоят напротив дома.
Воцарилась напряженная тишина, продлившаяся всего несколько минут, показавшихся беглецам вечностью. Вскоре в саду за домом послышался шум, в открытой двери кухни показались факелы.
– Мы окружены, – пробормотал Лепус. – Сейчас начнут обыскивать дом.
– Что же делать? – испуганно спросила Фавония.
– Единственное наше спасение – крыша, – прошептал фон Харбен.
Едва он закончил, как на крыше раздались шаги ног, обутых в сандалии, и в открытом люке сверкнул свет факела.
– Мы погибли, – вздохнул Маллиус Лепус. – Нам не справиться с целой центурией.
– Так просто мы тоже не сдадимся! – воскликнул фон Харбен.
– Рисковать жизнью Фавонии? – спросил Лепус.