Тарзан из племени обезьян. Возвращение Тарзана. Тарзан и его звери (сборник)
Шрифт:
Ему много раз приходилось прерывать обучение, следуя за своим племенем, но даже в отрыве от книг его неутомимый ум продолжал по памяти исследовать тайны, связанные с любимым занятием. Куски древесной коры, плоские листья и утоптанные площадки земли служили ему тетрадями, где можно было острием охотничьего ножа выцарапывать то, чему он научился.
При этом, решая загадки библиотеки, Тарзан не пренебрегал другими обязанностями. Он все более ловко обращался с веревкой и острым ножом, который научился точить о плоские камни.
Племя обезьян намного увеличилось по сравнению с тем временем, когда в нем появился Тарзан. Под руководством Керчака они сумели внушить страх другим
Тарзан занимал в племени особое место. Его считали своим, но в то же время видели, насколько он отличается от других. Старые самцы либо игнорировали его, либо мстительно ненавидели, завидуя подвижности и скорости, а также той опеке, которую оказывала ему могучая Кала.
Тублат оставался самым упорным его врагом. Но однажды, когда Тарзану было около тринадцати лет, между ним и Тублатом случилось нечто, благодаря чему никто в племени больше никогда не трогал приемыша. Исключение составляли лишь случаи, когда самцы впадали в бешенство: это те дикие припадки беспричинного гнева, во время которых они кидаются на всех, включая представителей более сильных видов. В такие минуты никому не бывает пощады.
Тарзан научил уважать себя в тот день, когда все племя собралось в ущелье между двух невысоких холмов. Это место представляло собой естественный амфитеатр, свободный от лиан и ползучих растений. Открытое пространство имело почти круглую форму. По сторонам от него росли могучие деревья первобытного леса, а подлесок так густо окружал гигантские стволы, что пробраться на поляну можно было только по верхним ветвям деревьев.
Здесь, где никто не мог на них напасть, обезьяны собирались часто. В центре амфитеатра располагался земляной барабан – из тех, которые человекообразные сооружают для выполнения своих непонятных обрядов. Звуки, сопровождающие эти обряды, иногда доносятся до людей сквозь заросли джунглей, но никому не доводилось наблюдать происходящее. Многие путешественники видели эти барабаны, созданные человекообразными обезьянами, а некоторые слышали их стук и дикие крики, издаваемые во время празднеств этими властителями джунглей. Но Тарзан, лорд Грейсток, был, несомненно, первым человеком, принявшим участие в диком обряде Дум-Дум.
Из подобного примитивного действа выросли впоследствии все обряды и церемониалы современной церкви и государства. За многие столетия до того, как блеснули первые лучи рассвета, предвещающего развитие человеческой цивилизации, наши волосатые предки плясали во время обряда Дум-Дум при звуках земляных барабанов под ярким светом тропической луны в дебрях непроходимых джунглей. И этот обряд остался неизменным с той давно забытой ночи в череде таких же давно прошедших ночей, когда наш косматый предок спустился с дерева по качающимся ветвям и легко спрыгнул на мягкую траву на первом месте сборищ.
В тот день, когда Тарзан избавился от преследований, которым подвергался на протяжении двенадцати из тринадцати лет своей жизни, обезьянье племя, состоявшее уже из целой сотни особей, в молчании пробралось по нижним террасам деревьев к амфитеатру и бесшумно спустилось на землю. Обрядом Дум-Дум обезьяны отмечали важные для племени события: победу над врагом, взятие пленного, убийство кого-нибудь из самых больших и свирепых хищников, смерть вожака или прославление нового – все это сопровождалось специальной церемонией.
Поводом к сегодняшнему собранию послужило убийство огромной обезьяны, принадлежавшей к другому виду. Когда племя Керчака добралось до поляны, два сильных самца внесли туда и тело поверженного врага. Они положили свою ношу возле земляного барабана и остались охранять ее, присев на корточки. Другие обезьяны улеглись в заросших травой уголках поляны, чтобы поспать, пока свет поднимающейся луны не подаст сигнал к началу дикой оргии.
В течение нескольких часов царила тишина, нарушаемая только резкими выкриками пестрых попугаев, щебетом и писком птиц, без устали порхавших среди ярких орхидей и роскошных цветов, гирляндами свисавших с покрытых мхом могучих тропических деревьев.
Сгустились сумерки, и обезьяны зашевелились. Они образовали широкий круг, центром которого был земляной барабан. Самки и детеныши сидели на корточках с внешней стороны круга, а впереди расположились взрослые самцы. За барабаном стояли три старые самки, и каждая держала толстую сучковатую дубину пятнадцати-восемнадцати дюймов длиной.
Как только первые лучи восходящей луны осветили серебром верхушки окружавших поляну деревьев, эти самки начали медленно и негромко стучать по барабану. По мере того как луна заливала светом амфитеатр, стук становился громче и чаще, пока не превратился в бешеный, но ритмичный грохот, слышный всем в джунглях за много миль от поляны. Огромные дикие звери прерывали охоту, настороженно поднимали головы и прислушивались к однообразным ударам, обозначавшим, что обезьяны празднуют свой Дум-Дум. Временами кто-нибудь из обитателей джунглей тонким визгом или мощным рычанием отвечал на вызов человекообразных, но никто не решался подойти ближе или тем более напасть: крупные обезьяны, собравшиеся в таком количестве, вызывали у соседей по джунглям страх и уважение.
Когда грохот барабана достиг оглушительной силы, старый Керчак выпрыгнул в пустое пространство между занимавшими первый ряд самцами и барабанившими самками. Встав на задние лапы, он высоко поднял голову и взглянул прямо в лицо восходящей луне. Потом ударил себя в грудь огромными волосатыми кулаками и издал ужасающий вопль-рычание. Снова и снова повторялся этот жуткий вопль, разносясь над притихшим, словно умершим миром. Затем Керчак пригнулся и крадучись, бесшумно пошел по кругу, держась на расстоянии от мертвого тела, лежащего перед алтарем-барабаном, но при этом не сводя с трупа своих свирепых красных глазок.
Потом в центр выпрыгнул другой самец и, повторяя жуткие крики вожака, двинулся следом за ним. Далее самцы один за другим последовали их примеру, и джунгли огласились почти беспрерывными кровожадными воплями: они как будто вызывали врага.
Когда все взрослые самцы присоединились к процессии и образовали хоровод, начался следующий этап – нападение на врага. Керчак схватил здоровенную дубину из кучи заранее приготовленных палок, яростно кинулся на мертвую обезьяну и нанес ей удар, огласив поляну боевым криком и рычанием. Грохот и частота ударов в барабан усилились, и воины стали один за другим приближаться к жертве охоты и наносить удары палками – все это составляло безумный водоворот Танца Смерти.