Ташкентское затмение
Шрифт:
– Ерунда это все, – высказался первым Мануэль. – Натрепал языком Беллуски, а мы и уши развесили.
– Ты так говоришь, потому что тебя не будет в первом списке! – прокричал Беллуски, услышав слова Мануэля.
– Да пошел ты, – разозлился Мануэль, сорвался с места, в два счета обогнал Беллуски и скрылся в перелеске.
– Догоняйте, парни! – прокричал остальным Беллуски. – Быстрее на базу вернемся, быстрее узнаем, был ли я прав.
К воротам разведшколы группа прибыла в полном составе и почти без опоздания. При их приближении ворота открылись, рекруты цепочкой
– Похоже, Беллуски выиграл пари, – вполголоса произнес Бентон.
– А я что вам говорил? Нельзя недооценивать предчувствия, – чуть громче, чем хотел, высказался Жеронимо. – Вот он, Судный день.
– Не повезло тебе, Мануэль, – Трент с веселым видом подмигнул Мануэлю. – Кто-то будет вещички паковать, но, похоже, тебя в этом списке не будет.
– Смотри сам не пролети, Трент, – зло прошипел Мануэль.
– Плевать! Не попаду в этот раз, будет другой. Меня радует уже то, что Беллуски надрал тебе зад!
– Отставить разговоры! – послышалась команда со стороны казарм. Из дверей вышел Перкинс. Рекруты подтянулись, направляющий сделал шаг вперед и, по уставному правилу, обратился к Перкинсу:
– Группа прибыла с пробежки в полном составе, сэр!
– Вижу, что в полном, – Перкинс встал перед строем, заложив руки за спину. – Слушай мою команду! Тридцать минут на водные процедуры, двадцать на завтрак. После завтрака все по казармам, ждать дальнейших указаний.
– Разрешите задать вопрос, сэр? – обратился к Перкинсу Трент.
– Не разрешаю, агент, – в отличие от Майли, Перкинс никогда не обращался к рекрутам по имени, только «агент», словно для него они все были безличными манекенами. – Ну, чего стоим? Время пошло!
Строй рассыпался, все дружно затрусили к казармам.
– Почти час ждать, пока хоть что-то прояснится, – расстроенно проговорил Жеронимо.
– Подождешь, макаронник, – оборвал его Мануэль.
– Почему ты зовешь меня макаронником? Я имею отношение к Италии не больше, чем ты, Мануэль.
– Заливай кому другому. У тебя на лбу написано – макаронник. Не зря тебе начальство кличку определило Жеронимо. Им видней.
– Да пошел ты, – у Жеронимо окончательно испортилось настроение, он поспешил удалиться от Мануэля, чтобы не давать лишнего повода насмехаться над собой.
– Не кисни, Жеронимо, – догнал его Трент. – Мануэль – дерьмо. Иди к Беллуски, спроси, попадешь ли ты в первую группу?
– Думаешь, он знает? – воодушевился Жеронимо, который в принципе не умел долго сердиться или расстраиваться.
– Почему бы и нет? Ты сам говорил – нельзя недооценивать предчувствие.
– Спасибо, друг! Так я и поступлю.
Жеронимо поискал глазами Беллуски. Тот уже входил в помывочную, и Жеронимо, схватив банные принадлежности, поспешил за ним.
– Беллуски,
– Ох, Жеронимо, какой же ты все-таки ребенок, – Беллуски вздохнул. – И как только ты отбор прошел?
– Беллуски, только ты не начинай! Скажи лучше, попаду я в первый список?
– Откуда же мне знать, Жеронимо? Задай этот вопрос Волкодаву, а лучше подожди, пока он сам объявит.
– Но Тренту ведь ты сказал! Скажи и мне.
– Отстань, Жеронимо, я из-за тебя без завтрака останусь.
Беллуски ушел, Жеронимо постоял пару минут, соображая, что еще можно предпринять, нашел глазами Трента и поспешил к нему. Но и Трент не стал обсуждать с Жеронимо его проблемы, время поджимало, а пахать полдня на голодный желудок никому не хотелось. К тому же все надеялись, что после завтрака им объявят то, ради чего они собрались в разведшколе.
Но этого не произошло. День прошел в привычных делах и заботах: два часа языковая тренировка с преподавателем русского, три часа на шифры и коды с Перкинсом, полчаса на обед и час на послеобеденный отдых. Затем два часа упражнений с «психами», и к пяти часам добрались до тренировки с капитаном Майли.
Больше часа Майли пространно рассказывал, как проводить наблюдение за группой лиц. Все видели, что Майли слишком рассеян, часто останавливается, отыскивая потерянную мысль, но никто, даже Беллуски, не решались задать главный вопрос. Слух о том, что в разведшколу прибыл сам президент Джонсон в сопровождении директора ЦРУ Ричарда Хелмса, взбудоражил будущих агентов, но так как и к пяти часам ни того, ни другого на территории базы ни один из рекрутов так и не увидел, все решили, что слухи не соответствуют действительности. Быть может, кто-то и приехал из Вашингтона, но не настолько высокопоставленные шишки, а раз приезжие до сих пор не пожелали познакомиться с будущими агентами и понаблюдать за их тренировками, все пришли к выводу, что делегация приехала вовсе не по их душу.
И все же выводы их оказались неверными. И президент Джонсон, и директор Хелмс находились на территории разведшколы с семи утра, и все это время они наблюдали за подготовкой будущих агентов. Рекруты очень удивились бы, узнав, что за год пребывания в стенах школы они до сих пор не все знали про ее устройство. Командование не афишировало тот факт, что, помимо территории, специально обученные люди круглосуточно просматривали практически все помещения, расположенные на территории разведшколы. Ни один разговор, ни один инцидент не ускользал от внимания командования.
В одном рекруты не ошиблись – во многих отношениях этот день действительно можно было назвать Судным днем. И для рекрутов, и для их наставников, и даже для самого директора Хелмса. Всю последнюю неделю он обивал пороги Белого дома, пытаясь убедить президента Джонсона, что пришло время запускать в действие «Операцию «REDSOX». За последний год он обращался с этим вопросом к президенту уже четыре раза и каждый раз получал один и тот же ответ: поговорим об этом, когда разрядится обстановка с вьетнамским вопросом.