Тать на ваши головы
Шрифт:
Но сделка прошла как обычно. Лавайхи. Сегодня на них даже не взглянули. Высыпали горку монет, а потом, кивнув на меня, добавили еще пяток. Крупных, бело-желтых. Занятный расклад. Это аванс? Или оплата чего-то еще?
И тут вещание Чиполлино достигло пика торжественности, а потом вниз по ступеням сошел новый персонаж. Чиполлино номер два, которому я еще прошлый раз отвела роль сына. Одет в такой же кафтан, и выражение лица — один в один, как у папаши. Разве что взгляд липкий, жадный, нездоровый какой-то, еще и изрядно помятый букетик лысоватых цветочков в руках.
Неожиданно.
Две очень
Не поняла. Меня сватают, что ли?
Нервно сглотнула, глянула вопросительно на бабулю, мол, это то, что я думаю?
Та хмуро покусала губы, ткнула пальцем в Чиполлино номер два, потом в меня, соединила пальцы кольцом один в другой.
Папаша с сыном расплылись в похабных улыбках. Твою же... Вот привалило счастье-то! Луковое. И что делать? Как отказать, не зная языка?
Замотала головой и сделала шаг к воротам. Его луковая светлость нахмурился, махнул кому-то, и я услышала скрип за спиной. Трындец. Похоже, невесту никто отпускать не собирался. Ворота уже закрыли, еще и подперли небось. Сейчас свяжут, запрут где-нибудь, а там известное дело: голод любого сделает сговорчивым. Сомневаюсь я сильно, что младшенький ко мне страстью воспылал. Вон смотрит с опаской на мое перекошенное яростью лицо. Явно папаша подсуетился: нужна я ему, для бизнеса. Чтобы прибыль приносила, а денег платить за работу мне не нужно было.
Пр-р-рохиндей!
Волна гнева поднялась внутри с такой силой, что кровь бросилась в лицо, а глаза заволокло пеленой.
— Замуж? Меня? — выплюнула.
Вздохнула, чувствуя, как расправляются легкие, как уверенность — ща я эти ворота снесу — плещется через край.
— Только через мой труп, урод, — с наслаждением, все же родной язык самый лучший, добавила пару крепких словечек, пожелав ему сдохнуть особо мучительной смертью.
Чиполлино-старший вскочил. Побагровевшее лицо изумительно сочеталось с цветом его кафтана. А вот младший, наоборот, плюхнулся на зад, удивленно прижимая букетик к груди.
Что? Не ожидал, что невеста и послать может? Подозреваю, выглядела я сейчас сущей гарпией.
Дальше действо перешло в прикладную плоскость: хозяин махнул, что-то крикнул, и ко мне с двух сторон бросились здоровенные мужики, но достать не успели. Я развернулась, по кругу выплескивая то, что копилось внутри.
Краем глаза отметила, как бабуля шустро рухнула на землю и заползла под стол. Вот что значит опыт. Двух слуг расшвыряло по сторонам: одного на крышу сарая, другой приземлился задом точнехонько в бочку с водой. Чиполлино же, бросившегося было на помощь слугам, ведь так хотелось меня заполучить, впечатало в стену дома. Младшенький лишь подметками сапог мелькнул, влетая в дом, а тот затрясся, с крыши посыпался какой-то мусор, опасно закачалось крыльцо.
Низкий, протяжный звук ворвался к нам с улицы. Причем несся он, казалось, со всех сторон. Сначала не придала ему значения, лишь потом сообразила, что он напоминает мне сигнал тревоги. Зато остальные знали его очень хорошо. Старуха шустро выскочила из-под стола, дернула меня за рукав и поволокла к запертым воротам.
Выносить их не пришлось. Вынесли меня. Буквально. Просто ухватили за шиворот и перетащили через ограду.
Сворачивая в очередной проулок, оглянулась: напарник на манер дирижабля плыл над низкими крышами трущоб. На лице все так же выделялись круглые от впечатлений глаза и открытый в беззвучном крике рот, а звуки погони приближались, окружали, теснили. Казалось, еще немного и нас схватят.
На краю улицы я их даже увидела: серые мундиры с красным, — но мы завернули за угол, а бабулю спустили пониже. Я услышала, как сердито она бухтит, не успев разминуться со стеной. Мы вынеслись за город, нырнули в овраг, промчались по нему — я лишь перебирала ногами в воздухе, временами отталкиваясь сапогами от булыжников, усыпавших русло ручья. Сверху гневно — в ее-то возрасте так летать, никакого почтения к старости — пыхтела бабуля.
А потом все закончилось. Меня поставили на землю в каком-то лесу. Тыгдлар опустили рядом. Она постояла, покачиваясь, на четвереньках и жалуясь гневным басом. Потом поднялась, посмотрела на меня так, что я ощутила себя закоренелой преступницей. Я виновато развела руками. Закатала рукав, демонстрируя настоящего виновника. Бабуля недоверчиво скривилась и явно мне не поверила. Бессильно махнула рукой, не найдя больше ни слов, ни выражений, и зашагала в сторону подмостовья. Я поплелась следом.
* * *
— Господин начальник.
Шольц оторвался от бумаг, окинул подчиненного суровым взглядом. Кто же врывается в кабинет начальства без стука? Непорядок. Но глянул на красное от пота лицо посыльного, перепуганные глаза и милостиво разрешил:
— Говори.
— В серой зоне был всплеск.
— И что? — начал раздражаться Шольц.
Подумаешь — всплеск. Кто-то из магов решил свои проблемы не совсем законным образом. Подобное, конечно, порицалось, но в серой зоне творилось и не такое. Правильнее было назвать это не частью города, а сборищем душегубов и кровопийц. Будь его воля — давно бы выжег эту заразу, как предлагал недавно его высочество после нападения на князя Робурского. Но его величество был настроен милостиво даже к таким подданным, которые не колеблясь ему глотку перережут.
— Всплеск был седьмого уровня. Сработала сигналка на воротах, хотя всплеск был ближе к окраине.
А вот это уже плохо. Нет, отвратительно. Довести до того, чтобы всплеск был зафиксирован?! Это кому жить надоело?
— Кто? — обронил тяжело.
— Не могу знать, — побелел посыльный.
— Так узнай! — рявкнул он.
Откинулся на спинку стула, прикрыл глаза, собираясь с мыслями, и схватил переговорный кристалл.
Через пару часов он знал, что никто из магов соответствующего уровня в серой зоне сегодня не находился, и это была отвратительная новость.