Татаро-монголы в Азии и Европе
Шрифт:
Почтительно приняв эдикт, мы послали конницу. Ваш посол прибыл и подчинился. Подношения, которые ваш посол и «стоящий за троном» (Цой У. — В. С.) выслали раньше, получены нами. Доставленные вещи осмотрены нами. Прислали ли вы одежду? Вы прислали золото, серебро, прекрасные жемчужины, мех выдры и такую одежду, какую мы хотели.
Вы говорите, достаточно. Но. если придерживаться соглашения, то золото, серебро и одежда, которую вы пошлете в большом количестве, должны быть упакованы на 20 тыс. лошадей, а в малом количестве — на 10 тыс. лошадей.
Наша великая армия находится от дома на расстоянии многих дней пути, и одежды, которые мы носим, сейчас все истрепались. Вы должны это принять во внимание и доставить один миллион комплектов одежды для воинов. Кроме того, вам надлежит доставить 10
230 шкурок выдры, которые вы прислали, хорошие. Теперь, когда вы прибудете с пурпурным шелком, вы должны иметь с. собой еще 20 тыс. лучших шкурок выдры.
Из ваших конюшен вы должны отобрать 10 тыс. больших и 10 тыс. маленьких лошадей и прислать их.
Вы должны прислать тысячу юношей и девушек из королевского рода. От высоких военачальников, больших чиновников, и других знатных людей мы хотим тысячу сыновей и тысячу дочерей, которые будут представлены хану.
Вы должны сказать «да».
В случае, если вы выполните быстро это, тогда вернете спокойствие землям и деревням, которые будут жить в счастье и мире. В случае невыполнения нашего требования вы заснете навсегда, и горе постигнет вас.
Если вы быстро исполните то, что мы хотим, армия будет отозвана так же быстро. Если вы будете выполнять это медленно, то те, кто заботится об армии и лошадях, будет возвращаться медленно и станут убивать людей Корё без числа.
Что касается вещей, то, возможно, их можно будет собрать, обратившись к провинциям.
Вы питаете симпатии к своему народу, мы же в этом случае берем золото, серебро и другие вещи.
Вы говорите: «Наши кости и мускулы напрягают свои силы». Такие слова в самом деле необычны. Вы не должны забывать их [689] .
Благодаря тому, что правитель государства очень спокойно покорился, мы направили посла и сказали ему, чтобы наша армия не убивала ваших людей.
689
В ответ на жалобу по поводу тяжести дани Саритай дает понять правителям, что теперь нужно привыкать к этому тяжелому бремени.
Мы сделаем дороги мирными, какими они были раньше. Полагайтесь на вышесказанное и помните это» [690] .
Предъявленные условия означали не что иное, как продолжение грабежа страны монголами, опять же с помощью господствующего класса. Во все провинции были разосланы циркуляры, в которых губернаторам предписывалось поставить определенную часть требуемой дани. При этом столичные власти подчеркивали, что «требования монголов не являются чрезмерными» [691] . Источник же сообщает: «Дань, выплаченную монголам, и взятки Саритаю и его приближенным трудно перечислить» [692] .
690
«Journal of the American Oriental Society», vol. 83, 1963, № 2, стр. 234. Монголы также потребовали «установления контроля над государственными учреждениями в 14 крупнейших городах Корё, включая Кегёи и Согён». См.: «Пхёньянчи» («Описание Пхеньяна»), Пхеньян, 1957, стр. 124.
691
«Hulbert's History of Korea», vol. 1, стр. 194.
692
«Тонгук пёнгам», стр. 342.
В результате первого монгольского похода значительная часть страны была разорена. Правящая верхушка, не имея опоры ни в народе, ни среди феодалов, оказалась неспособной организовать отпор захватчикам и, предав интересы страны, пошла на капитуляцию перед монголами. Однако боясь ответа за свою пагубную политику, клика Цой У сочла необходимым перенести столицу из Кэгёна на о-в Канхва, заранее зная, что это повлечет новые карательные экспедиции.
Смена столицы была истолкована монгольским двором как признак ослабления его влияния в Корё, и в 1236 г. страна подверглась новому нападению. Главное условие, выдвинутое монголами,
На протяжении последующих 25 лет (1236–1259), пока феодалы отсиживались на Канхве, народу неоднократно приходилось вступать в борьбу с монгольскими ордами. В Коре были произведены большие опустошения.
Монгольские завоеватели разрушили Кэгён, в котором «насчитывалось более 100 тыс. домов», Согён, Пхёнтхак, Ачжу, Хамчхан, Онсугун, Тонгён, сожгли храм Хванёнса, Янсансон, Квачжу и многие другие города [693] .
Так, в 1253 г. монгольские войска захватили Янсансон, оказавший им упорное сопротивление, «устроили там резню и убили более 4700 человек. Монголы перебили всех мужчин в возрасте свыше 40 лет, а женщины и дети были взяты в плен и поделены между воинами» [694] .
693
Там же, стр. 350–358.
694
Там же, стр. 358.
После штурма г. Кымхва, покинутого чиновниками, «монголы захватили мальчиков и девочек» [695] , а взрослые, надо полагать, были перебиты.
Разрушения, чинившиеся монгольской армией, вызвали у правителя Корё сильное беспокойство. В письме на имя монгольского предводителя Егуля правитель писал: «Всем известно, что маленькое государство служит большому. Отдавая ему силы, выполняет свой долг. Вечно полагаясь на покровительство, не будешь испытывать беспокойства. Но вдруг тысячи воинов участвуют в уничтожении городов, и вся страна подвергнута страху» [696] . В ответном письме Егуль выдвинул условие: «Если ван подчинится, то отведем войска, если нет, то должны объявить всеобщую войну» [697] .
695
Там же, стр. 360.
696
Там же, стр. 359.
697
Там же, стр. 360.
После такого грозного предупреждения правитель созвал ряд совещаний высших чиновников, на которых решался вопрос о том, следует ли самому правителю или наследнику престола ехать к монгольскому двору, чтобы положить конец разорительным набегам. Однако к монголам все же решили направить миссию с подарками и посланием, в котором говорилось: «Я беспокоюсь лишь о стране. Трудности, испытываемые в течение десяти лет, настолько велики, что невозможно это выразить словами». В заключение правитель соглашался принять монгольских представителей и просил вывести из страны войска [698] .
698
Там же, стр. 362.
Но действительная причина беспокойства двора крылась в том, что с 1250 г. угроза монгольского вторжения нависла над тремя южными провинциями, поборами и налогами с которых жила отсиживающаяся на Канхва знать.
Как укор Корёскому правителю звучат слова главы монгольской миссии, которую король принял весной 1253 г.: «После того как большая армия вступила на территорию Корё, умерших и убитых было по нескольку тысяч человек в день. Почему ван, жалея самого себя, не оглянется на жизнь народа? Почему невинных людей убивают и закапывают в землю? Если бы ван жалел народ, он бы прибыл на материк и принял послов… Если в ближайшие дни не будет заключен мир, то радостные дни для вас кончаются» [699] .
699
Там же, стр. 364.