Таверна «Не уйдешь!»
Шрифт:
Они долго обсуждали подробности этого эпизода с пауком. Зал почти опустел, за уличным столиком сидело пятеро байкеров, и в заведении по просьбе Артура звучал не рокот рок-урагана, а дружелюбный, умиротворённо-атмосферный дискач, под который хотелось не танцевать, а расслабленно рассекать волны.
Шмудо вставил свою чуть ли не единственную реплику за весь разговор:
— Обернитесь назад. Видите, там, за барной стойкой, лимоны рядами сложены? Я уже целый час думаю, почему они не рассыпаются? Очень интересно: по какой системе их складывали?
Майкл заглянул в стакан — за то время, что компания провела тут, он превратился в лимонную компостную
Вдруг они услышали грохот и звон разбитой посуды, за ним последовал крик, в котором не было слов и который был похож на судорожно втягиваемый звук: «А-а-а!.. а!.. а!..»
И тут, словно из стены, появилась миссис Юргенс, представ перед собравшимися, как монументальная башня, поражая массивностью своих форм, в своём самом чистом и самом незамутнённом виде: искрящиеся безумием глаза, угрожающая поза. Обладательница луженой глотки и звериного рыка сказала достаточно громко, чтобы перекричать посетителей таверны:
— Вы обманули меня! Вы дорого заплатите за свой обман!
От неожиданности четверо врачей на миг застыли и стали без стеснения разглядывать возмутительницу спокойствия. И откуда только, сатана, вынырнула?! Гул голосов внезапно начал стихать. Майклу было трудно дышать, он чувствовал необыкновенное стеснение в груди.
— Ублюдки, сволочи, поганые врачишки! — голос вдовы Юргенс рассекал воздух, как бритва шёлк.
Очевидно, что её воображение всечасно и неотступно преследовали некие видения с участием пауков, обрывки воспоминаний, переживания прошлых лет, а под действием психотропных препаратов всё это превратилось в сверхценную идею, и этим определялись все её поступки, вокруг этого вращались все её помыслы, и на это она сводила все разговоры.
Добро пожаловать в анатомический театр голых нервов имени Клары Юргенс! Больничная карта открылась — разъярённая вдова смахнула со стола ненавистных врачей несколько тарелок и стаканов, и звон разбитой посуды привлёк внимание всех без исключения посетителей.
Несмотря на грузность, Майкл легко поднялся, и, придав лицу выражение почтительности, сказал:
— Мысль об обмане, которую вы только что высказали, является трофеем, вынесенным из очень сильно изменённых состояний сознания…
Наговаривая психотропный текст, он лихорадочно размышлял, какие неприятности может получить от Карла Юргенса, с которым шутки плохи.
«Что они могут мне сделать? Вот интрига, чёрт возьми!»
То, что последовало за этим, произошло с неправдоподобной быстротой. Энергичный пьяница, которого час назад выставили из заведения за то, что он пытался залезть на колонну, незаметно вернулся и осуществил своё намерение; и привлёк к себе всеобщее внимание, лишь когда рухнул с трёхметровой высоты на пол со стрелой в спине. Из-за столика, расположенного на входе, вышел худощавый юноша с арбалетом — Клэй Юргенс, тёмные стороны таланта которого, наконец, нашли применение, а красный цвет футболки подчёркивал решительность его намерений. В арбалет уже была заправлена новая стрела, которую он молниеносным движением извлёк из поясного колчана. В руках его матери, миссис Юргенс, появился револьвер, и всё это добавило элемент неопределённости и опасности. Ждать новых острых ощущений пришлось недолго.
Все инстинктивно пригнули головы, и только четверо харизматичных татуированно-бородатых байкеров, находившихся в пяти метрах от Клэя, дружно поднялись из-за своего стола и ощетинились:
— Так, что за дела?
— Мамаша, убери ствол!
— Дай сюда игрушку, сынок!
— Сели на место, уроды! — взметнулся, словно дротик, резкий окрик, одновременно с этим миссис Юргенс выстрелила в сторону четверых смельчаков.
На стене появилась дырка. Клэй оказался более метким, он резко вскинул арбалет, — и один из бородачей свалился на пол со стрелой в горле. И хотя миссис Юргенс кричала с такой звериной убедительностью, что навела реальный морок на всех остальных, байкеры не прочувствовали всю серьёзность ситуации и рванулись в сторону Клэя, и в следующее мгновение раздался ещё один пистолетный выстрел — снова молоко — и еще один байкер, сраженный стрелой, рухнул на пол. Произведя выстрел, Клэй всё тем же молниеносным движением выхватил из поясного колчана четвёртую стрелу и заправил её в арбалет.
— Сидеть, твари! Кто из вас дёрнется, грохну всех до единого! — выкрикнула миссис Юргенс, и звуковой волной, которая вышла из её горла, присутствовавших в заведении практически сбило с ног.
Это подействовало, особенно облик Клэя, похожего в этот момент на самых отъявленных злодеев из своих компьютерных игр, действие которых, наконец-то, перешло в реальный мир.
— Всем сидеть! Молчать! Выруби музыку! Запереть входную дверь! — командовала миссис Юргенс, и её приказы безоговорочно выполнялись.
Оставшиеся в живых байкеры попытались приблизиться к телам своих товарищей, пронзённых стрелами, но по приказу миссис Юргенс были вынуждены лечь на пол.
— Замотай им руки-ноги скотчем, сука, живей, потаскуха крашеная! — эта команда была отдана официантке.
Итак, все присутствовавшие в заведении уяснили, что в этом аду, врата которого были распахнуты мощным пинком, пощады ждать не стоит. Страх сковал всех, жить хотелось всем без исключения, а чтобы выжить, надо подчиниться этим сумасшедшим. Усатый Мородер, хозяин заведения, подошёл с ключами к дверям и испросил разрешения собрать оплату с посетителей, сидевших за уличными столиками, но в ответ Клэй выхватил из его рук ключи и ударил прикладом арбалета по лицу. Мородер повалился на стол. Клэй замкнул дверь и прикрепил табличку «Закрыто».
— Сидеть! Лежать! На пол, суки! — бесновалась миссис Юргенс, тыча стволом в лица посетителей. — Вас плохо видно. А ну живо перешли все вон туда! — велела она посетителям, находившимся в малом зале, откуда вышла сама некоторое время назад.
Съёжившиеся от ужаса зрители отметили, поневоле, что непочтенное бодрячество очень даже к лицу даме, приближающейся к каноническому возрасту. Официантка, которой было поручено вязать скотчем байкеров, при виде окровавленных тел с торчащими стрелами повалилась на пол без чувств. Вязать байкеров пришлось Мородеру. Миссис Юргенс осталась контролировать зал, а Клэй с быстротой пистолетного выстрела побежал на кухню, чтобы выгнать оттуда оставшихся работников заведения.
— А ну нах** все отсюда, все в зал, лечь на пол, руки за голову! — заорал он, подкрепляя слова ударами приклада и пинками.
Итак, хляби разверзлись и Юргенсы овладели таверной. Облик Клэя был отмечен печатью невиданного доселе злодейства, он вязал посетителей скотчем и бросал их на пол, а его мать, изъясняясь криками, жестами, вращая глазами, наводила на всех такую оторопь, как если бы вместо неё тут оказался Усама Бин Ладен.
— Вы поглумились надо мной! — остановившись напротив Майкла, сказала миссис Юргенс.