Тай-Пэн - Роман о Гонконге
Шрифт:
– Да, я забыл о них. По крайней мере, сейчас они вылетели у меня из головы. – В глубине его глаз отразилась боль. – Почему мне захотелось солгать тебе? Я едва не солгал. Это ужасно.
– Да, – кивнул Струан, довольный тем, что Кулум прошел еще одно испытание и усвоил еще один урок.
– И что же с монетами?
– Ничего. Кроме того, что ты должен помнить о них. Это Брок. Горт еще хуже, потому что у него нет даже отцовской щедрости.
Время близилось к полуночи.
– Присаживайся, Дирк, – пригласил Брок,
– Бренди.
– Ну-ка, бренди, – приказал Брок слуге, затем кивнул на накрытый стол, освещенный двумя канделябрами. – Накладывай себе, Дирк, не стесняйся. – Он поскреб под мышкой, покрытой струпьями от язв, которые торговцы называли между собой «потницей». – Черт, вот проклятая погода! Как это, дьявол тебя забери, ты не мучаешься наравне с нами со всеми?
– Я живу Правильно, – ответил Струан, удобно вытягивая ноги. – Я уже миллион раз тебе говорил. Если мыться четыре раза в день, не будет никакой «потницы». Исчезнут вши, и...
– Это тут вовсе ни при чем, – возразил Брок. – Все это глупость. Противно природе, клянусь Богом. – Он расхохотался. – Те, кто говорят, будто ты у дьявола в помощниках состоишь, может, ближе подобрались к тому, почему у тебя все не как у людей. А? – Он сунул слуге свою пустую серебряную кружку на полгаллона, и тот тут же наполнил ее пивом из небольшого бочонка, стоявшего у стены. Мушкеты и абордажные сабли располагались на стойках рядом. – Но близится, близится срок, когда тебе воздается по заслугам, а, Дирк? – Брок ткнул вниз коротким и толстым большим пальцем.
Струан принял от слуги шарообразный хрустальный бокал и поднес бренди к носу.
– Воздаяние по заслугам ожидает всех нас, Тайлер.
Струан не спешил убирать бокал от лица: аромат бренди перебивал вонь, стоявшую в комнате. Интересно, пахнет ли от Тесс так же, как от ее отца и матери, спросил он себя, и знает ли Брок о цели моего визита. Окна кабинета были плотно закрыты и не пропускали ни ночного воздуха, ни гула людских голосов на площади внизу.
Брок крякнул, поднял наполненную кружку и жадно припал к ней. Он был одет в свой обычный сюртук из плотной шерсти, теплое белье, галстук, завязанный под самым горлом, и жилет. Его колючие глазки неодобрительно разглядывали Струана. Щотландец выглядел спокойным и могучим в своей легкой рубашке, белых брюках и коротких сапогах, рыжеватые волосы на широкой груди отливали золотом в желтом пламени свечей.
– Гляжу я на тебя, парень, и кажется мне, что сидишь ты словно как голый совсем. Смотреть противно.
– Это новая мода, Тайлер. Твое здоровье! – Струан поднял бокал, и они выпили.
– К слову о дьяволе, я слышал, Морин Квэнс скрутила бедного старого Аристотеля почище прежнего. Поговаривают, что они отправляются домой со следующим отливом.
– Он сбежит или перережет себе горло, прежде чем это случится.
Брок громко захохотал.
– Помнишь, как она нежданно-негаданно появилась тогда на балу? Я столько не смеялся с тех самых пор, как Ма защемила себе грудь в катках для белья. – Он махнул слуге рукой,
– Да. Великий сезон, а?
– Угу. И он будет еще лучше, когда «Голубая Ведьма» первая встанет у лондонского причала. Мы получили весточку, что она на сутки впереди. – Брок сделал несколько глубоких глотков, и на лице его тут же выступил пот. – Джефф Купер говорил, что и его последний корабль отчалил, так что Вампоа свободен.
– Ты останешься в Кантоне?
Брок покачал головой.
– Мы уезжаем завтра. Сначала в Куинз Таун, пртом в Макао. Но это место мы оставим открытым, не как раньше.
– Лонгстафф остается. Переговоры будут продолжены здесь, я так полагаю. – Струан почувствовал в воздухе напряженность, и его беспокойство усилилось.
– Ты знаешь, что здесь они все равно не завершатся. – Брок занялся повязкой на глазу. Он поднял ее и потер изуродованную, всю в шрамах глазницу. Бечевка, годами удерживавшая повязку на месте, прорезала на его лбу тонкую красную канавку. – Горт сказал мне, что младшенькая у Робба подхватила лихорадку.
– Да. Наверное, он узнал это от Кулума.
– Ага. – Брок отметил про себя, как резко прозвучал голос Струана. Он опять приложился к кружке и отер пену с усов тыльной стороной ладони. – Жаль, что так обернулось. Плохой йосс. – Он выпил снова. – Твой парень да мой сейчас ровно как старые приятели.
– Славно будет вновь выйти в море. – Струан пропустил мимо ушей насмешку Брока. – Сегодня днем я виделся с Дзин-куа и долго беседовал с ним. О лихорадке. Насколько он знает, в Квантуне никто и никогда не болел ею.
– Если это и взаправду малярия, нам придется несладко. – Брок протянул руку и взял со стола цыплячью грудку. – Угощайся. Я слышал, цены на носильщиков опять подскочили. Вообще цены на Гонконге лезут вверх, как сумасшедшие.
– Ну, не настолько быстро, чтобы серьезно бить нас по карману. Лихорадка пройдет.
Брок, морщась, пошевелился всем своим огромным телом и осушил кружку.
– Ты хотел меня видеть, наедине? Чтобы поговорить о лихорадке?
– Нет, – ответил Струан, с омерзением чувствуя, как вонь, перемешавшись с запахом стоялого пива и духов Брока, влажной пленкой оседает на его коже. – Дело касается моего старинного обещания прийти за тобой с плеткой-девятихвосткой.
Брок взял со стола колокольчик и яростно зазвонил. Резкий звук заметался по комнате. Когда дверь не открылась в ту же секунду, он позвонил снова.
– Вот чертова обезьяна, – выругался он. – Этот лентяй напрашивается на хороший пинок под зад. – Брок подошел к бочке с пивом, наполнил кружку, вернулся на место и поднял глаза на Струана. И стал ждать.
– Ну так что? – проговорил он после долгой паузы.
– Тесс Брок.
– А? – Брок был поражен этим желанием Струана ускорить принятие решения, над которым он сам – как, без сомнения, и Струан тоже – ломал голову долгими бессонными ночами.
– Мой сын любит ее.
Брок глотнул еще пива и снова вытер рот рукой.