Тайбола

Аксенов Геннадий Петрович

Он освежевал тушу медведя и большую часть мяса, подсолив и завернув в шкуру, погрузил на нарты. А остатки пустил на подкормку пушных зверьков и грызунов: горностаев, куниц, лисиц и мышей. По весне все они ищут пищу. Найдут — останутся кормиться. А за брачными весенними играми, глядишь, и окот. И уж осенью угодье будет богато пушным зверем.

Возвращаясь с зимовья с тяжело нагруженными нартами, Алексей любовно посматривал на бежавшую впереди собаку. Прав оказался старец Павел Пудович: пошла Тайбола за зверем, теперь на охоте не подведет. А что белку и тетеру не облаивает —

знать, природой не дано.

Глава 5

Поединок

За пушнину охотник получил у заготовителя два мешка ржаной и мешок пшеничной муки, да еще и деньги немалые, даже карман оттопырился. Алексей был на седьмом небе от радости. Всей семье привез обновки. Щедро угостил конфетами и деревенских ребятишек на улице. Вспомнил их отцов, не вернувшихся с войны, своих друзей-погодков.

Радостью засветились глаза Лукерьи при виде белой муки: теперь вся семья сыта, хоть каждый день блинчики пеки.

Довольный хозяин важно прохаживался по двору, зорко поглядывая, нет ли какой работы, не отстала ли где в заборе доска. Если замечал непорядок, кричал старшему сыну: «Петька, молоток, гвозди!». Но стоило появиться собаке — Алексей прекращал работу, ласково трепал Тайболу по загривку:

— Заживем с тобой, кормилица наша! Свое счастье принес я от Семена.

Шло время. На Петров день по совету стариков мужики деревни решили на лодках подняться вверх по течению многоводной реки и закупить собак в верховье Мезени: прослышали, что у охотников коми добрые собаки. Сам Алексей не поехал — не досуг, но приобрести еще одну собаку был не прочь. «Зверь зверем, а птица — тоже не лишнее мясо, — размышлял охотник. — К тому же коли Тайбола с другой собакой поведется, может, и научится белку и тетеру облаивать».

Поездка сельчан оказалась удачной: привезли на лодках двенадцать взрослых лаек. И теперь у Алексея появилась еще одна помощница — собака рыжей масти, с хвостом колечком, по кличке Сильва. Она отлично шла за белкой и боровой птицей, плавала за подстреленной уткой, но в охоте за крупным зверем не могла равняться с Тайболой.

Первое время охотник водил на охоту обеих собак вместе, но вскоре убедился — мало от этого толку. Сильва, подняв птицу на крыло, быстро находила дерево, куда та села, и, густо лая, приглашала хозяина: иди стреляй же, пока сидит птица. Но подбегала Тайбола и, прыгнув разок-другой на ствол дерева, вспугивала тетеру. Обиженная Сильва умолкала, давая понять охотнику, что подкрадываться незачем — птица улетела далеко.

Случалось, что Сильва, подняв с лежки зайца, с лаем гнала его. А Тайбола в это время, затаившись и следя за гоном, лежала, притаившись, в кустах. Однако стоило русаку приблизиться к ней, как она срывалась с места и в несколько прыжков оказывалась рядом. Насмерть перепуганный заяц, отскакивая в сторону, бежал сломя голову в обратном направлении, как раз на охотника, и замертво падал от меткого выстрела. Но иной раз добыча ускользала. По крови на морде Тайболы Алексей догадывался, кто перехватил косого, но не взыскивал строго: собака смотрела так виновато и повиливала хвостом, словно прося прощения.

Когда же охотник ласково гладил отличившуюся

Сильву, Тайбола сердилась, показывая сверкающие клыки, и злобно ворчала.

— Не взлюбила новенькую моя серая, — жаловался Алексей Павлу Пудовичу. — А ведь обе охотничьи. На зверя, особливо на медведя и лося, собаки лучше Тайболы нет. За глухарями и белкой Сильва ладна.

— У твоей Тайболы нрав волчий, коли она от волка. Вот и, смекаю я, ревнует она тебя к лайке-то. Не дивись. Бывает такое у зверей. У них ведь тоже душа есть, только сказать они ничего не могут. Лучше собак в лес по одной брать, — посоветовал старец.

На следующий день Алексей отправился в лес только с Сильвой, благо стоял конец августа и охота на уток и боровую дичь была разрешена.

За деревней, за самыми гумнами, плотной стеной стоял смешанный лес. Наслаждаясь утренней свежестью, охотник не спеша шел по нему, когда где-то невдалеке залаяла Сильва.

«Никак, уже выводок глухариный подняла, — подумал Алексей, вставляя патрон с дробью в ствол ружья. — Глухарька убьешь, а другие из выводка шеями крутят и с верхушки дерева разглядывают собаку: они и в толк не возьмут, что это она там надрывается. Хоть и крупные птицы, да как дети малые — глупы. Попадись они моему соседу Степану — он их всех живо перестрелял бы, для него — лишь бы на его век таежных богатств достало, а после хоть трава не расти».

Неожиданно чуткий слух охотника уловил появившийся в голосе собаки страх. Лай перешел в рычание, затем в визг, который стал удаляться. «Домой в деревню помчалась, дуреха, — понял Алексей. Какого ж беса она там напугалась? Лося или оленя не видывала раньше, что ли?».

Поправляя висевшее вниз стволом ружье, он скользнул взглядом по сырой болотине: каждая кочка сплошь усыпана крупной и сочной черникой. Ягод по краю болота оказалось столько, что ступить некуда.

«Вот сколь уродилось, и от деревни — рукой подать. Надо привести ребятишек, пусть наедятся вволю», — порадовался за них Алексей. Он и впрямь намеревался было сходить в деревню за детьми, раз сорвалась охота, но тяжелое шлепанье по болотине заставило охотника обернуться.

Из-за лохматой ели выбежал огромный бурый медведь. «Ишь ты, и топтыгин спешит на ягодное место, — мелькнуло в голове. — Не спеши, голубчик, опоздал, я уже облюбовал эту болотину раньше тебя. И без твоей помощи соберем все до ягодки».

Вообще-то увидеть в лесу медведя мудрено: рядом будет из кустов за тобой наблюдать, а себя не выдаст. Охотник в этом убедился на своем и чужом опыте. Медведь решительно избегает человека и, если сталкивается с ним при случайных обстоятельствах, первый пугается и убегает.

Алексей вырос в семье потомственного промысловика, с детства постиг законы и тайны тайги и всего в ней сущего. И повадки медведя, как и всех здешних зверей, птиц и прочих обитателей, ему ведомы не понаслышке. Расчетливый охотник понимал: нет резону убивать топтыгина сейчас. Зверь из этих мест далеко не уйдет: не зря жирует вблизи деревни. И его добротная шкура и жирное мясо достанутся глубокой осенью охотнику в наилучшем виде.

Чтобы вспугнуть медведя, Алексей закричал во всю глотку: