ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство
Шрифт:
Во всяком случае расслабление начинается с «упокоения сердца» и не нуждается во внешнем воздействии. Старые учителя не устают подчеркивать, что только полныйпокой духа («сердца»), который воплощает на самом деле предел динамизма, дает духовную сосредоточенность, необходимую для владения внутренней силой. Ничто внешнее не должно отвлекать «волю» мудрого – даже если рядом «обрушится гора Тайшань». Достижение такого покоя – главное и, пожалуй, самое трудновыполнимое условие подлинного мастерства. Но речь идет о предельно естественном состоянии. На то оно и расслабление, чтобы расслаблять самое себя. Оно есть последовательный и даже саморегулирующийся процесс, который предстает как скольжение по грани сознавания и несознавания, и это в свою очередь служит последовательному прояснению сознания, раскрытию его внутренней глубины.
Расслабление, подобно лучу прожектора, последовательно «освещает», распространяется на все жизненные центры организма, достигая в конце концов ступней. В этом внутреннем движении сознание открывается миру. Именно поэтому его результатом является обострение телесной интуиции, пробуждение одухотворенной чувствительности тела. Недаром Ян Чэнфу толковал классическую формулу «сначала в сердце, потом в теле» в том смысле, что бодрствующее сознание должно перейти в телесное бытие, наполнить собою наше телесное присутствие в мире. Многие учителя тайцзицюань прямо называют целью своей практики раскрытие потенциала «телесного знания» (шэнь чжи).
Итак, расслабление есть главный «секрет» тайцзицюань. Достичь расслабленности труднее всего, на этом пути особенно легко впасть в заблуждение. Очень многие бессознательно путают расслабление с мягкостью,
Лю Пэйчжун. Тайцзицюань юйлу, изречение № 120.
дряблостью, бессилием или уходом от контакта. Последнее особенно часто порождает иллюзию обладания мастерством.
Практикуя расслабление, мы должны, конечно, помнить, что оно имеет смысл лишь в свете высшего принципа тайцзицюань: «оставь себя, следуй другому». Это означает, что мы практикуем как бы самооставление, само-рассеивание, каковое, кстати, считалось в Китае сущностью письма и вообще творческого акта 1. Расслабление – это взрыв. Мастер тайцзицюань (а равно и гениальный художник, и праведный правитель) внушает подлинно священный ужас, ибо он воплощает собой не просто силу тела или духа, но безмерную мощь распространения (без разрыва) самого бытия. Рассеивание здесь надо понимать и как преодолена статичной сфокусированности, порождающей напряжение и страх самопотери. В действительности каждое его мгновение возвращает к первозданной полноте и цельности мира. Результатом творческого (ибо проникнутого духовной просветленностью) рассеивания-преображения является всепроницающая пустота, которая устраняет стесненность и давление, свойственные физическому миру.
Таким образом, расслабление есть определенная и даже, можно сказать, высшая, абсолютная деятельность.Оно предполагает динамизм взаимных превращений «пустого» и «наполненного», «растяжения» и «сжатия», динамическое единство всех аспектов внутреннего и внешнего состояния и центров циркуляции ци.Более того, оно само включает в себя состояние «напряженности», крайней «наполненности» в момент выброса внутренней силы. Старые учителя уподобляют действие расслабления вращению в разные стороны свободно подвешенной веревки. Тело же, в котором нет расслабления, они уподобляли «деревянной доске».
На взгляд извне, расслабление предстает как замедление движения, тогда как во внутреннем измерении оно соответствует возрастанию духовной сосредоточенности и… ускорению действия внутренней силы, пределу жизненного динамизма. Недаром многие мастера тайцзицюань подчеркивают единство физического и духовного измерений расслабленности.
Известно, что в минуту смертельной опасности мир кажется нам как будто застывшим. Причина этого – необыкновенная концентрация внимания, или, по-другому, необычайный динамизм (т. е. активность) сознания. Эта предельная активность на самом деле соответствует способности сознавать максимально краткую длительность в нашем восприятии.
1Среди современных учителей тайцзицюань Ван Юнцюань ставит акт «рассеивания» (санг)в ряд четырех важнейших принципов тайцзицюань наряду с пустотой, расслаблением и проницаемостью (сообщительностью – тун).Рассеивание у Ван Юнцюаня означает переход от малой сферы (точки центрированности) к предельно большой сфере, которая «не имеет ничего вовне себя».
Другими словами, чем бодрее, чем просветленнее сознание, тем более короткая длительность доступна нашему восприятию.
Таким образом, жизнь бодрствующего, или, можно сказать, полностью расслабленного, высвобожденного, сознания есть непостижимо малое превращение, тончайшая вибрация, утонченный «трепет души», в котором время, став собственным пределом или чистой временностью, как бы утолщается, наслаивается витками бесконечной спирали в рамках одного «всевременного» мгновения. Мы имеем дело с осью возрастания качества, возгонки духовной чистоты, которая предшествует всякой длительности и, следовательно, опыту. В этом заключается глубинный смысл нераздельности расслабления и вращения, причем ни то, ни другое, по сути, не имеет количественных, собственно физических параметров.
Расслабление в своем пределе равнозначно «парению тела в пустоте» (предполагающем свободное вращение) и в конечном счете – «отсутствию формы и образа». Но оно есть вездесущая и везде отсутствующая среда-срединность идеального контакта, позволяющего воздействовать без применения физической силы. Идеальное расслабление как раз делает возможным то состояние необыкновенной духовной чувствительности, когда «даже муха не может сесть, даже перышко не может опуститься».
Все сказанное означает, что в физическом плане главное условие расслабления – строгое соблюдение принципа «срединной устойчивости». Расслабление становится возможным тогда, когда мы в полной мере сохраняем динамическое равновесие и, даже перемещаясь в пространстве, в действительности лишь вращаемся вокруг своей оси. Расслабление – это кульминация жизненной цельности.
Нетрудно понять теперь, что расслабление, позволяющее как бы ощутить свой физический вес, неотделимо от погружения. Но этим погружением тоже нужно заниматься специально. «Воля» должна опускаться вниз, ниже порога индивидуального сознания – в область нижнего Киноварного поля, а в момент выброса силы-цзинърезко опускаться еще ниже – вплоть до ступней ног и ниже, что среди мастеров тайцзицюань именуется «опуститься в пустоту, обрести корень». (Не будем забывать, что в соответствии с принципом Великого Предела всякое действие имеет своего зеркального двойника, и опусканию воли соответствует устремленность воли к отдаленной точке.) Способность «опуститься в пустоту» дается нелегко, ведь речь идет о преодолении глубоко укоренившихся жизненных привычек, о мгновенном «оставлении себя». Но неспособность даже в малейшей степени выполнить это требование делает невозможным применение внутренней силы.
В современной литературе встречаются пространные описания полной расслабленности и методов ее достижения. Некоторые наставники предлагают даже удобный практический критерий распознавания расслабленности: если вы чувствуете вес своей руки или даже всего тела, то вы, скорее всего, достигли желаемой цели. Совет сомнительный уже с логической точки зрения: невозможно достигнуть расслабления, пытаясь за чем-то следить и что-то контролировать. Однако же он и не является вовсе беспочвенным, о чем свидетельствует уже известное нам требование «опуститься». Действие внутренней силы, как мы увидим чуть ниже, действительно сопровождается ясным ощущением как бы плавания в воде. «Занимаясь тайцзицюань, как будто плывешь по воздуху»,- гласит глубокое наблюдение Чжэн Маньцина. Известна и поговорка старых мастеров тайцзицюань: «Ступаешь так, словно идешь по рисовому полю» (т.е. ноги находятся по колено в воде и глубоко погружаются в илистый грунт) 1. Тем не менее У Тунань в своем эссе, специально посвященном расслаблению, отказывается давать ему какие-либо определения и приходит к выводу, что «учащийся должен досконально вникнуть в природу (расслабления) и самостоятельно постичь ее».