ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство
Шрифт:
Второй этап выражен в ощущении внутреннего «растяжения» (чан), которое предполагает растяжение сухожилий, но превыше всего – концентрацию внимания в области лопаток, откуда исходит внутренняя сила. Добавим, что «длительность» (обозначаемая тем же иероглифом чан)считается одним из свойств силы-цзинь, которая может накапливаться практически сколь угодно долго, не переходя в режим выброса. Старинное изречение мастеров тайцзицюань гласит: «Движения любят краткость, воля любит отдаленность, сила – цзиньлюбит длительность».
Наконец, третьей стадией действия силы – цзиньявляется «погружение», которое соответствует испусканию силы и характеризуется полным согласием воли, ци,внутренней силы и телесной формы и превыше всего – безупречной концентрацией духа 1.
Итак, применение силы-цзинъ сопровождается ощущением резкого погружения внутрь себя, завершающимся обостренным чувствованием ступней. В принципе это чувство нисходящего течения – постоянный симптом расслабленности и стекания цив Киноварное поле. Оно предполагает необыкновенную устойчивость стойки, но имеет и отрицательное определение, обозначая отсутствие поверхностного, чисто физического
Ван Бо. Цюанью лаоцзя тайцзицюань, с. 47.
воздействия. По сути же, оно соответствует уже известным нам принципам сферы Великого Предела, а именно: скручиванию-раскручиванию двойной спирали, слитности погружения и вращения, многослойному строению сферы.
Покой потому и может быть воплощением недостижимого предела, что всегда хранит в себе некое второе дно, запредельный покой: «приди к покою и еще упокойся»,- гласит традиционная формула даосского совершенствования. Учитель Линь Алун в этой связи говорит о «вторичном», или «дополнительном», расслаблении, выраженном в формуле: «расслабься еще» 1. Это «второе дно» расслабления соответствует абсолютному «неделанию» и предстает моментом взаимного перехода пустого и наполненного аспектов внутреннего состояния: «пустотой в пустоте», «наполненностью в наполненности». Оно и является подлинным условием круговорота Великого Предела. Проявляет же оно себя в соответствии с принципом зеркального соответствия как возвратное движение в пределе расслабления (ср. высказанные выше замечания о понятии «наполненности в наполненности» и т.п.). В целом же речь идет о принципе «двойного сокрытия».
Расслабленность, таким образом, исключает конфронтацию и неотделима от вращения по сфере, непрерывного и бесконечного. В ней заключена сущность даосского идеала «недеяния» как вечнопреемствен-ного действия. Поэтому следует делать различие между иньскими и янскими формами расслабления: первые соответствуют принятию удара и уступанию, вторые – нападению и испусканию внутренней силы. Пик же расслабления приходится на момент перехода Инь в Ян и наоборот (мгновение «возвратного вращения»), которое воплощает «пустоту» и «самоотсутствие» в соответствии с известными нам строками древнего даосского песнопения: «Без формы, без образа. Все тело пронизано пустотой». Как раз об этом (не)состоянии пустотности, исполненной внутреннего динамизма, сообщает классическая сентенция тайцзицюань: «Даже перышко не может опуститься».
Тело мастера тайцзицюань при прикосновении действительно обнаруживает необыкновенную податливость, рождающую ощущение, что мы нигде не находим точки опоры и проваливаемся в пропасть. Однако эта поистине пугающая мягкость настолько плотна, что вы чувствуете себя как будто связанным и неспособны пошевелить рукой и ногой (так называемый эффект «покрытия», «обволакивания» – люй).Вот что в канонах тайцзицюань называется: «я следую (возвратному круговороту Великого Предела), а противник вынужден действовать (ему) наперекор».
Линь Алун. Тайцзицюань цзянъи, XII, 10.
Все сказанное означает, что расслабление – это не статическое состояние, а определенное действие и даже, точнее, момент превращения, которое осуществляется только в соприкосновении с противником подобно тому, как внутренняя сила может быть применена только при взаимодействии, хотя бы по видимости отсутствующем. Не будем забывать, что оно знаменует также метанойю, момент переворота (и соответственно пробуждения, прояснения) сознания. Расслабленность в ее принятом в тайцзицюань специфическом смысле есть венец духовного совершенствования. Но в свете принципов тайцзицюань искать расслабленность саму по себе, вне динамики первозданного воздействия-отклика жизни есть бессмыслица и самообман. Расслабление, как сама истина Пути, «удобно» тем, что оно забывается в повседневном существовании.
Чувствительность: духовное измерение внутренней силы
Обыкновенно разговор о технике тайцзицюань начинают с физических характеристик схватки: позиции и перемещения, способы защиты и нанесения удара и т.д. В действительности решающее значение в тайцзицюань как «внутренной» форме боевого искусства имеет духовное состояние (хотя и воспитываемое, помимо прочего, методически выверенными физическими упражнениями). Строго говоря, никаких физических форм и «кондиций», равно как и физических характеристик движений, в тайцзицюань нет. Даже в телесном плане практика тайцзицюань состоит из «конфигураций силы», включающих в себя как физическое, так и виртуальное измерения. Победа же в схватке определена и даже, можно сказать, предопределена качеством воли и сознания, которое воспитывается как нельзя более простым и все же как нельзя более трудным усилием самооставления.«Оставь себя, следуй другому» (шэ цзи цун жэнь),гласит классический девиз тайцзицюань.
Отсюда то совершенно исключительное значение, которое в традиции китайских боевых искусств придается «воинской добродетели». В данном случае добродетель имеет очень отдаленное отношение к обыденной морали. Она есть венец самоумаления (по-китайски, «самоопустошения»), которое позволяет «все превзойти», «воспарить привольно». Поэтому она воплощает силу дорефлективной сообщительности, «действия-соответствия» (гань-ин),изначально присутствующую в жизни. Даосы говорили о «сокровенной добродетели», соединяющей людей в пределе их опыта безусловной связью, которая предшествует всем понятиям и ценностям. Кого именно соединяющей? Имеющий уши да услышит, имеющий чистое сердце да поймет. А сама добродетель принадлежит вселенскому полю спонтанной сообщительности, семьи «небесного человечества»; она есть свойство Великого Пути и внутреннее совершенство всего сущего.
Вот почему даосы охотно согласились бы с евангельским заветом потерять душу, чтобы… ее найти. В китайском языке та же истина выражена еще нагляднее: выражение «не жалко» (шэ дэ)означает в нем буквально: «оставь – получишь». Правда, в даосизме нет – или, по крайней мере, нет на поверхности понятий и тем – идеала искупительной жертвенности. «Потеря себя», помимо морального измерения, имеет, скорее, стратегическую значимость. Она обеспечивает победу в схватке.
«Потерять» себя – значит сделать себя отсутствующим и в этом смысле пустым.Пустота есть главный принцип и непременное условие и духовного совершенствования, и всякой жизненной стратегии. Эо не предмет, а качество чистой действенности. Польза не в пустоте, а в умении мгновенно «опустошаться». В литературе тайцзицюань на него указывает даосское понятие «пустотности-отсутствия» (сюй-у)или близкое буддизму понятие абсолютной пустоты (кун).В «песенных наставлениях» одной из «внутренних школ» Уданшаньской традиции – «тайцзицюань сокровенного достижения» (сюанъгун тайцзицюань)– говорится:
«Без формы, без образа, все тело пусто, А Великий Предел и Беспредельное не пусты. Когда боец пуст и расслаблен, он проник в великое дао, Неба и Земля рождаются вместе со мной. В контакте стойка становится пустой для противника, Тогда мой центр найти невозможно. Когда в прикосновении становишься предельно легок, Во всех приемах будет зиять пустота…» 1
Итак, «пустота» в практике «внутренних школ» проявляется, или, можно сказать, актуализируется, как мгновенное «опустошение» при контакте с противником. «Опустошить» себя в китайском понимании вовсе не значит от чего-то отказаться. Напротив, само-потеря равнозначна высвобождению жизненных метаморфоз в их неисчерпаемом разнообразии. «Пустота не пуста, и потому она – подлинная пустота». Это значит, помимо прочего, что высвобожденные образы имеют статус тени, отражения в зеркале. Они – пусты. Как отмечает У Гунцзао, принцип «оставь себя» создает ситуацию, когда, говоря словами китайской поговорки, «из ничего рождается нечто». Это позволяет «самоопустошенному» (т.е. просветленному) сознанию невыбирать, не проявлять себя и потому быть в полной безопасности. Такое сознание победит мир.