Тайфун
Шрифт:
– Я всё равно скоро деревню покину, а лишний раз привязываться...
– А куда это ты намылился?
– Саннин не понаслышке знавший крутой нрав Цунадэ, насторожился, услышав какие-то едва различимые интонации.
– Э-э-э, так мне задание дали. Наруто с Итачи и беглым мечником из Тумана повстречался, они вроде в организацию нукенинов входят, кажется Акатсуки. И эта организация очень заинтересовались девятихвостым. Собираюсь информацию по ним собрать...
– А кто это, если конечно не секрет, - у Джирайи внутри всё похолодело от такого тона - отдаёт приказы шиноби деревне, в обход каге???
– Хомура-оттян[61] и Кохару-сенсэй...
– Старейшины...
– теперь голос последней Сэнджу был больше похож на рык. Но вскоре женщина
– Я знаю как ты относишься к политике, но к сожалению учителя больше с нами нет, а значит тебе волей-неволей придётся думать, прежде чем исполнять приказы. Есть один такой интересный старичок, Шимура Данзо, может слышал? Вот возьми-ка почитай, что он написал про учителя, обстоятельства его смерти и Орочимару...
Пока Джирайя читал документ, красующийся самым строгим грифом секретности, Цунадэ испытывала некоторый стыд. Она вынуждена тасовать факты и плести вокруг своего, наверное, единственного друга, паутину полуправды. Но жабий саннин был слишком предан Хирузену. Любые попытки открыть Джирайе глаза обязательно закончились бы провалом, ссорой а возможно и боем...
– Тварь!!! А ведь он был соратником старика, да я это одноглазое...
– А ну сядь!!!
– Цунадэ впервые за долгие десятилетия вспомнила уроки, которые давали ей оба деда, и, судя по тому, как осёкся Джирайя, последняя Сэнджу забыла далеко не всё.
– Если бы я хотела получить труп Данзо, то просто не стала бы сдерживать Хиаши, когда мы обследовали подвалы Корня. Мы там нашли троих детей с Бьякуганом и мозгами, промытыми до состояния овоща. Судя по всему полукровки, о существовании которых Хъюгам было ничего не известно. Самое поганое, что этим... подопытным, я их даже детьми назвать не могу, ничем помочь было нельзя...
– И почему его нельзя...
– Нельзя. На него процентов девяносто нашей агентурной сети завязано. Стоит ему исчезнуть, и Лист ослепнет и оглохнет. А учитывая, что обязательно найдётся желающие попробовать нас на зуб после смерти учителя...
– А причём здесь старейшины???
– А они Данзо поддерживают, вместе что-то вроде союза образовали. Тебе, Джирайя, не просто задание дают. Им известно, что мы товарищи, вот и стараются меня, как можно сильно ослабить, всё-таки, ты объективно сильнейший шиноби Листа, и твоя поддержка много значит в глазах джонинов. А дальше я уверена, пойдут попытки моей дискредитации.
– И что мне теперь делать?
– потерянно проговорил всегда жизнерадостный саннин.
– Иди к Наруто, у вас есть о чём поговорить. И сотри это выражение с лица, от него мне не по себе.
...
– Может прекрасная Цунадэ-химэ утешит убитого горем... э-э-э, я все понял.
Явно пришедший в себя Джирайя выпрыгнул из кабинета Хокаге через окно, едва увернувшись от сокрушительного удара. А Цунадэ усмехнулась, поправила хаори, растрёпанное от попыток саннина её облапать, и направилась к столу с ненавистными документами.
Глава 22.
"Ничего не пойму. Что же в нём такого намешано? Неужели печать Шукаку настолько сложна? Да нет, вот она отдельно, её, конечно, нельзя назвать простой, но по сравнению с той, что удерживает лиса, она как самолёт братьев Райт на фоне МиГа. Тогда что же это за конструкция, от `рассматривания' которой у меня голова кружиться начинает, так тонко, сложно и невообразимо искусно она сделана?"
Я сидел в защищённой особыми печатями и барьерами комнате резиденции Хокаге и участвовал в официальных переговорах между селениями Скрытым-в-Песке и Скрытым-в-Листве. Конечно, помимо меня здесь было полно народу. Цунадэ, Яманака Иноичи, Нара Шикаку и Хъюга Хиаши с нашей стороны. От Песка были несколько старейшин и Гаара, ставший Пятым Казекаге. Да-да-да Гаара стал главой деревни Скрытой-в-Песке, ведь прежде чем появиться на финальном этапе экзамена, Орочимару освежевал его отца. Какая-то мерзкая техника, позволяющая в прямом смысле нацепить на себя кожу другого человека, сняв её предварительно с владельца. Так что на счету Белого Змея оказалось двое каге.
Вообще назначение парнишки младше меня на роль главы деревни только на первый взгляд выглядело бредом. Парень был носителем демона, и в отличие от меня, неплохо умеющего пользоваться силой хвостатого, что автоматом ставило его на один уровень как минимум с джонином. Ну и самое главное - он был членом клана Сабаку, к которому принадлежали и все другие Казекаге, а центральная власть в Песке, в отличие от Листа, всегда была сильна. Хотя конечно он был слабейшим из каге, но ведь ему всего лишь двенадцать, посмотрим, каким он станет через пару лет. Что касается его поведения на переговорах, то он вел себя весьма достойно. Твёрдо стоял на своих позициях, несмотря на то что они были весьма шаткими, мол злобный Орочимару подменил его отца и в последний момент отдал приказ об атаке Листа. И я был склонен ему поверить, ведь если бы Песок действительно поддержал бы Змея, то, как минимум, Третьему Хокаге пришлось бы сражаться ещё и папашей Гаары. Но несмотря на жесткую позицию, мол, мы тоже пострадавшие, он достаточно умело давал намёки на какие уступки в принципе готов пойти, а что для него априори неприемлемо. Понятно, что большая часть заслуг в этом была на старейшинах Песка, но и умение парня держать лицо, тоже стоит признать.
Вообще теперь он совсем не походил на кровожадного безумца, каким предстал на экзамене. Скорей всего большая часть его неадекватности была вызвана Шукаку, изо дня в день подтачивавшим его разум. Но время, проведённое без голосов в голове, крайне плодотворно подействовали на Гаару, и сейчас уже передо мной сидел спокойный шиноби, который ещё долго сможет выдерживать соседство с демоном. Печать же, которой я сумел ограничить Шукаку, продержалась аж трое суток! И сейчас я в пол уха слушал очередные тонкие намёки, завуалированные угрозы и прочие политические изыски, усиленно, и как можно более незаметно, исследуя обломки своей печати на Гааре. Вернее, пользуясь своей властью над теми ошмётками от печати, сорвавшей материализацию Шукаку, я исследовал какое-то совершенно непонятное для меня образование. Оно было с невероятным искусством вплетено в систему циркуляции Гаары, и вначале я принял её за печать удержания однохвостого, уж слишком её класс и мастерство исполнения напоминали мою печать. Вот только я быстро понял, что ошибся, и цели у этого не произведения искусства совершенно другие.
* * *
– Казекаге-сама, могу я узнать, как звали вашу мать?
То образование настолько не давало мне покоя, что я не смог уснуть, только я закрывал глаза, как передо мной возникала невероятная конструкция, как я понимаю барьера. Это было завораживающе зрелище. После недели, когда вместо сна я разбирал шедевр неведомого мне мастера, я решил встретиться с Гаарой. Нет, я не был столь наивен, чтобы надеяться узнать у него подробности конструкции этого барьера, сам я понял лишь общую функцию этого непревзойдённого кеккайдзюцу. Я просто искренне хотел узнать имя его автора. Позже, проанализировав свои действия, я понял, что после недельной бессонницы рассуждал не лишком здраво.
– Зачем тебе?
– Гаара, изо всех сил пытавшийся выглядеть невозмутимо, явно сильно удивился вопросу.
– Хочу сохранить в памяти имя непревзойдённого мастера кеккайдзюцу, создавшего истинный шедевр.
– Боюсь, я не понимаю, о каком шедевре вы говорите Удзумаки-доно, - смог вернуть себе маску невозмутимости Гаара.
– Я имею в виду кеккайдзюцу, которое проявляет себя как защищающий вас песок...
"Он что совсем не понимает? Как же так... может объяснить... или не стоит? Вообще-то делиться такой информацией с шиноби другой деревни может быть против интересов Листа. Вот только почему-то мне хочется помочь парню... может у меня такая реакция на родную кровь. А может я и вправду, как пишут в древних свитках: `Узрел свой Путь, идущим по которому благоволит само Небо'?"