Тайга мятежников любит
Шрифт:
– Ну и ну… – бормотала она, вгрызаясь ему в щетину, – надо же мне пригреться на груди у такого монстра… даже в тайге он найдет перед кем потрясти своими бычьими тестикулами…
Он лежал, слушал, как трещит костер, и не мог избавиться от мыслей о предстоящем дне. Ночью он просыпался, вскакивал, вслушивался в звуки леса, подбрасывал дрова в костер. Волнение нарастало. Утро он встретил оголенным нервом. Чеснокова брюзжала, что от такой романтики у нее болят все косточки и не хочется никого видеть.
– Выпить нечего, Шуйский? – иронизировала она над Генкой, который с потерянным видом рылся в рюкзаке. –
– Опьяненные тобою не нуждаются в вине, – достойно отвечал Генка. – Скажи, Чеснокова, тебе на голову упала Пизанская башня? Я понимаю, бездуховная жизнь – духи забыла, но причесаться хотя бы раз в три дня можно? Любая женщина в глубине души мечтает стать женщиной мечты… Вот ты кем мечтала стать в детстве?
– Никем, – ворчала Чеснокова.
– Поздравляю, – обрадовался Генка. – Твоя мечта сбылась.
Выступали на рассвете – злые, невыспавшиеся, изъеденные насекомыми. Максим прокладывал маршрут, стараясь не отвлекаться на пустяки. План маршрута сидел в голове, он двигался прямолинейно, предпочитая не обходить, чтобы не сбиться, баррикады валежника, вырастающие на пути, низины с чавкающей жижей, заросли кустов, вооруженные шипами. Временами он оборачивался, поджидал отстающее войско. Закутанные в балахоны, дождевики, отдуваясь, давя прокравшихся под одежду кровососов, люди покорно брели. Он предупредил, что пройти предстоит километров восемь, – и те терпели. До Чесноковой, похоже, доходило, что они не просто так гуляют, и смешная до этого идея начинает трансформироваться в довольно интригующую – «А вдруг?». Она прикусила губу, упорно шла. Широко шагала Катя, дырявя посохом сочный мох. «Не такая уж она неподготовленная», – мелькнула интересная мысль. Пыхтел Генка, рыская глазами по сторонам. Даже Алла, плохо сочетающаяся с миром тайги, перестала стонать, терпела, временами поднимала глаза и отправляла беззвучные призывы в небо.
«Еще не поздно вернуться», – пробуждалась предательская мысль. Он не знал, что будет дальше, но был уверен: все произойдет СЕГОДНЯ. Напряжение зашкалило, когда тайга их выплюнула в странном месте. Словно просеку пробили в необитаемом районе – широкая, свободная от леса полоса, лишь кое-где заросшая кривоногими кустами. Возможно, здесь когда-то была дорога – с юга на север. Выбравшись из леса, они перешли поляну, заросшую сорной мелочью, и с удивлением обнаружили, что действительно стоят на заброшенной дороге, которую облюбовали репьи, чертополох и вьющиеся травы без названий.
– Смотрите, дорога, – изумленно бормотал Генка, садясь на корточки и выколупывая из-под ног слоистую каменную лепешку.
«Транспортная артерия» с годами разрушилась, но по-прежнему была приподнята относительно окружающей местности. От водостока ничего не осталось – все завалено, обросло сорьем. Сухую почву резали канавы, по которым шустрили изумрудные ящерицы.
– Нам южнее… – дрогнувшим голосом сказала Катя. От Максима не укрылась новая метаморфоза. Начальная стадия сексуального возбуждения – хочет скрыть волнение, но дышит тяжело, в глазах поволока… А ведь где-то рядом тот самый храм, который в пятидесятых зафиксировали бойскауты. Пять минут назад он помнил об этом, а теперь в голове царило какое-то тихое помешательство, вызванное непонятными причинами.
– Не знаю, куда это вы так дружно разогнались, – глухо сказала в спину Чеснокова, – но мой мочевой пузырь отказывается путешествовать в наполненном виде.
– Дорогая, вот канава, – сглотнув, сказал Генка. – Полезай в нее, мы не будем подсматривать.
– Хорошо, – подумав, согласилась Чеснокова. – Только точно не подсматривайте.
– Я вас умоляю, – взмолилась Катя. – Давайте поторопимся.
– Стоим и ждем, – процедил Максим. – С любым может случиться. – Сердце бешено стучало. Он пристально всматривался в окруженную кустами возвышенность, куда проваливалась дорога, и, кажется, догадывался, что там будет…
Через минуту подпрыгивающий от нетерпения Генка взмолился:
– Послушай, душа моя, тебя там моль еще не съела?
Посыпалась земля – все дружно повернулись. С распахнутыми от ужаса глазами Чеснокова выбиралась из канавы. Ноги срывались, она потрясенно открывала рот и не могла ничего сказать.
– Мне кажется, она там не одна, – прошептала Алла.
– Где? – не поняла Катя.
– Там…
Генка спрыгнул с дороги, помог подруге выбраться из канавы.
– Любовь моя! – раздраженно прорычал Генка. – Ты уже нашла клад?
Чеснокова лихорадочно замотала головой. Ткнула подбородком в канаву и замычала, как корова. Взорам подошедших открылось симпатичное зрелище – человеческий череп с забитыми землей глазницами…
Прошла минута молчания. Потом Генка начал ворчать, что на своей исторической родине во время раскопок одной из стоянок Золотой Орды он видел и не такое, однако спускаться в канаву почему-то отказался. Не пошли и другие – Катя судорожно сглотнула, Алла закатила глазки и спряталась за спины товарищей. Пришлось спускаться самому – зачем, спрашивается? Любопытство или что-то другое?
– Неудобно там как-то было… – обрела дар речи Чеснокова. – Тесно очень, а я же не картонная… Подвинула камень, а там такое…
– Дай-ка шанец, – Максим протянул руку, Генка засуетился, выкапывая из рюкзака саперную лопатку. Доворотив до упора увесистую глыбу, Максим отгреб слежавшуюся глину. Вскрылся скелет, вдавленный в узкую падь канавы.
– Не надо, Максим, – попросила Катя. – Выбирайся…
Одежд на человеческих останках не было, истлели – можно представить, как долго лежит здесь этот парень… Впрочем, какие-то выцветшие обрывки со стороны грудной клетки все же сохранились. Он потянул на себя кусок ткани, и тот разорвался. В руке остался кусок материи – его можно было перетереть пальцами – и пуговица круглой формы. Он счистил грязь, полюбовался на шершавую, немного ребристую грань, пожал плечами. Бросил Генке. Тот тоже ничего не понял.
– И что?
– Пуговица не с военного мундира, – пожал плечами Максим. – Вполне гражданский костюм. Например, гимназическая куртка. Или тужурка какого-нибудь купца.
– Постойте… – вздрогнула Алла. Было видно, как ее шея покрылась гусиной кожей. – Я где-то читала, что возле клада нужно совершить ритуальное убийство, чтобы дух мертвого охранял сокровища…
– Мимо, – поморщился Генка. – Неподходящее место для зарытия клада. Все открыто, ветры дуют… Что за бред, Аллочка?
«Обычный женский бред, – подумал Максим. – Хотя, возможно, и не бред».