Тайга шумит
Шрифт:
— Ой, Ефим! Сразу бы так! А сколько тебе леса надо?
— Совсем мало, Ванюша, кубометров семьдесят.
— А ты мне сколько дашь?
— А сколько тебе надо?
— Дай на первый случай хоть столько же, сколько в разнарядке. «Если даст половину — и то хорошо будет!» — подумал Скупищев.
— Гм… Ну, ладно, Ванюшка, договорились, — немного помедлив, согласился завбазой, и Скупищев, не ожидавший такой щедрости, просиял, хлопнул в ладоши.
— Значит, по рукам? — и подумал: «Вот он каков, закон снабженцев: нужно сто — проси двести,
— По рукам! — сказал Ефим, и они, пожав друг другу руки, поднялись. — Сейчас, Ванюшка, перерыв. Пойдем ко мне обедать, моя жена очень рада будет тебя видеть. После обеда выпишу, и получишь.
— Пошли! — согласился с радостью Скупищев.
«Правильная русская пословица, — думал он, выходя из кабинета, — не имей сто рублей, а имей сто друзей».
13
Заневский просматривал докладную записку десятника погрузки Костикова и думал о разговоре с замполитом.
«Не лучше ли было согласиться и разрешить Костикову заняться своим предложением?.. Нет, не лучше. Вряд ли что выйдет! К тому же лебедки предназначены для трелевки леса, и их могут в любой момент из леспромхоза забрать».
Заневский сунул под стекло докладную записку, прислушался. Из приемной доносился тихий говор — был час приема посетителей.
«И какого черта, — с раздражением подумал он, вслушиваясь в невнятный разговор, — рабочий день, а они тут сидят».
Болела голова: вчера в районе встретил двоюродного брата, изрядно выпили. Заневский скривился, потер ладонью обрызнутые сединой виски.
«Опохмелиться бы!»
— Можно, Михаил Александрович? — в дверях показалась секретарь — Зина Воложина. — Уже десять человек собралось, — робко произносит она, — принимать будете?
— Кто там? — разглядывая какую-то бумажку и стараясь казаться занятым, спрашивает Заневский.
— Ветврач, завклубом, десятник погрузки, домохозяйки, клиенты, — перечисляет она, — и начхоз пришел.
— Начхоза позови, а остальные пусть подождут.
Зина вышла. Заневский смотрит на часы. До обеденного перерыва остается час.
«Одного-двух приму и уйду, — решает он, — пусть в рабочее время не шляются».
Вошел Скупищев. Он вернулся из поездки минувшей ночью. Разгрузив лесопильный инструмент, он строго-настрого приказал кладовщику никого в склад не допускать и помалкивать о количестве привезенного. Составив только что разнарядку на выписку инструмента лесоучастка, утаив про запас половину, он направился на доклад к директору.
— Ну, что привез?
— Электропилы, запасные цепи к ним, канадские топоры, колуны, немного валочных вилок. Без наряда достал циркульные и продольные пилы для шпалорезных и пилорамных станков…
— Сколько?
— Теперь живем, Михаил Александрович! И наказ вашей дочери выполнил!
«Слава богу, — облегченно вздыхает Заневский, — теперь не посмеют ссылаться на отсутствие или недостаток инструмента».
— Все
— Как же это, «по блату»? — интересуется Столетников, поняв, о чем шла речь.
— Мой бывший начальник и друг — теперь завбазой.
— А, — улыбается замполит, хитро щурясь. — А вы ему что пообещали? Ведь долг платежом красен.
— Пообещал, — нехотя проговорил начхоз и подумал: «Ну, точно в душу заглянул!.. Сказать или нет? Скажу, — решает он. — Замполит должен понять!» — И говорит:
— У него склад завалился, леса просит… Нас обещает всегда выручать.
— А наряд-то у него есть?
— Нет наряда, — развел руками Скупищев, но через несколько секунд под хитро улыбающимися глазами собираются мелкие морщинки. — Наряд-то закон, он нам знаком: что выписано — получи, а про излишки — молчи. Но коль другу сделаешь одолжение, всегда и все достанешь без промедления. Вот так!
Столетников прошелся по кабинету. Улыбка исчезла с его лица, глаза стали серьезные, задумчивые. Посмотрел на Заневского — директор улыбался. Перевел взгляд на начхоза — тот с видом победителя взирал на замполита.
— Так, значит, рви, тащи? — с негодованием сказал Столетников.
— Зачем рвать и тащить? Дают — бери, бьют — беги, — невозмутимо ответил Заневский. — А запас карман не трет.
— Эх-х, Михаил Александрович, — разочарованно вздохнул Столетников, — я был о вас лучшего мнения… По-плюшкински у вас получается: тащи все, что ни попало, авось да пригодится.
Скупищев же пожал плечами, словно хотел сказать — каждый, мол, понимает по-своему.
«Зря я ему рассказал, — подумал он, отводя от замполита взгляд. — Вместо «спасибо», выговором угостил, следующий раз умнее буду».
Молчание Заневского Столетников истолковал по-своему: «Согласился со мной», — и сказал:
— Михаил Александрович, я собираюсь на участок Зябликова. Решил взять с собой Леснова. Надо помочь там перестроить работу. До каких же пор они будут тянуть нас назад!
«Я с ним ничего не мог сделать, а вам и подавно не удастся», — злорадно подумал Заневский, но ничего не возразил.
— Может, вместе поедем?
— Нет, поезжайте уж с Лесновым. Работы у меня много. Скоро конец месяца, из треста все время звонят… Да за Павлом Владимировичем смотрите. Горячий он, все норовит по-своему да поскорее.
— А по-моему, это не порок. Такие, как Леснов, живут будущим! А что горяч слишком — согласен с вами. Но это исправимо.
— Так-то оно так, — протянул Заневский, барабаня пальцами по настольному стеклу, — только нельзя за все сразу браться. Помню, работали до войны и в войну. Ни электропил, ни тракторов не было. Лучок, да топор, да лошадь, а план перекрывали и, держали знамя треста! А теперь пообленились. Война, дескать, кончилась, есть техника, она производительнее, можно и силенку приберечь и отдохнуть. Вот тут в чем загвоздка!