Таймдайвер
Шрифт:
Сергей немного поколебался, пытаясь сформулировать следующий вопрос:
– Скажи, Мишель, а насколько безопасны переходы туда-сюда для настоящего? Не может случиться, там, ну, я не знаю... – замялся Сергей, пытаясь подобрать нужные слова.
Девалье улыбнулся.
– Думаю, что понимаю тебя. Ты, очевидно имеешь ввиду, так называемый, эффект бабочки? Я прав?
– Ну да, что-то в этом роде. Ведь, зная о прошлом, не сложно вернуться назад и изменить настоящее, убив, например, какого-то политического деятеля или ученого.
– Что ж, вернуться назад и убить политика или ученого, конечно, можно. Но это может повлиять лишь на судьбу конкретного человека, который умрет иначе и несколько раньше, чем умер бы без подобного вмешательства. На ходе истории в целом это никак не скажется. Почти все события или научные
Девалье поднялся с кресла и начал медленно прохаживаться туда – сюда, продолжая говорить, словно заправский лектор перед аудиторией:
– Или, например, завезешь ты древним грекам карманные фонарики и расскажешь принцип их работы. Ты думаешь, что история от этого начнет развиваться иначе? Нет. Это лишь внесет некоторое разнообразие в жизнь каких-то конкретных людей, да и то, лишь на тот срок, пока не умрут батарейки. А после этого о твоих фонариках быстро забудут, и все пойдет своим чередом. Другое дело, если ты с ними придешь к молодому Эдисону. Вполне возможно, что впоследствии он сделает свое открытие на несколько лет раньше. Но и тут, история, скорее всего в дальнейшем притормозит какие-то другие события и, в конечном счете, через пару месяцев или лет все войдет в нормальное русло, никак существенно не повлияв на наше настоящее. Время само корректирует события. Но это не означает, что буквально все происходит по заранее написанному плану. Речь идет лишь о прошлом и его связи с настоящим. Понимаешь, Сергей, какие-то ключевые эпизоды определяли дальнейшее развитие нашей цивилизации, приведя ее к тому, что мы сейчас имеем. Именно на эти события нельзя повлиять. Если, например, в сражении двух армий первой предстоит победить и битва эта является таким ключевым пунктом, то можно убить всех военачальников первой армии, но она все же победит. Случится что-то, компенсирующее это убийство. Может быть, среди солдат окажутся самородки, не уступающие в таланте убитым командирам. Может быть, вражескую армию накроет лавиной или она сильно пострадает от внезапного землетрясения... Все, что угодно, но первая армия непременно победит.
– А как узнать, эти ключевые моменты?
– Многие из них общеизвестны, но далеко не все. Иногда таким событием может быть столкновение двух машин на перекрестке или случайная встреча двух всадников на мосту. Зачастую о значении того или иного события для будущего мы узнаем лишь столкнувшись с невозможностью на него повлиять.
Сергей молча смотрел на карту, погруженный в свои мысли. На этот раз длилось это достаточно долго. В конце концов он повернул голову к Девалье:
– Скажи, Мишель, а для чего все это нужно?
– Что именно? – он непонимающе поднял брови.
– Ну, все эти переходы во времени. Если все равно нельзя повлиять на прошлое... Я не знаю, черт, мысли совсем разбегаются...
Девалье понимающе закивал. Он снова уселся в кресло, пододвинув его ближе к Сергею.
– Я могу понять твое состояние. Знаю, что все это очень неожиданно и, мягко говоря, необычно. Ты еще достаточно спокойно все воспринял, по сравнению со многими другими, с кем мне приходилось работать. А для чего все это нужно? Ну, что ж, а почему, собственно, если это явление существует, не воспользоваться им? Ведь мы же наблюдаем за звездами и изучаем их без малейшего шанса в обозримом будущем до них добраться? Или, например, убиваем свое время на просмотр бессмысленного боевика или мыльной оперы. Тут же мы имеем возможность не только наблюдать но и участвовать в событиях. Согласись, не самое плохое убивание времени.
– Так все это просто убивание времени и все?
– Нет, конечно. В основном мы занимаемся изучением истории, так сказать, – Девалье усмехнулся – по первоисточнику. Ведь гораздо продуктивнее исследовать тех же древних греков, находясь среди них, чем просто читая Гомера или прохаживаясь среди руин, этими самыми греками оставленными. Хотя, одно другого и не исключает. В большинстве случаев мы выполняем заказы различных университетов мира или отдельных ученых по добыванию сведений из конкретной эпохи. Изредка нашими заказчиками являются правительства разных стран. Некоторые из нас – просто искатели острых ощущений. Их тоже можно понять. В конце концов, подобный вид туризма можно легко отнести к экстремальному и он ничуть не хуже любого другого. Единственно требование, которое должны выполнить все обязательно, это пройти специальный адаптивный гипнокурс, чтобы лучше овладеть своими способностями и полнее понимать то, что в действительности происходит. Для людей с недостаточно устойчивой психикой могут оказаться опасными подобные временные переходы. Без специальной подготовки человек иногда теряет связь с реальностью и в конце концов может затеряться во времени или просто сойти с ума. А, будучи неадекватным в своих поступках, он представляет огромную опасность, как для себя, так и для окружающих. Тогда приходится вычислять эпоху, в которой он находится, и вытаскивать его оттуда. Этим тоже приходится заниматься нам.
– Мишель, вот ты постоянно говоришь «мы», «нас»... А много таких людей? Я имею ввиду, с такими способностями, чтобы ходить сквозь время. Много нас, таймдайверов?
Девалье ничего не ответил, а лишь снова застучал по клавишам. Карта опять изменилась. Европа стала прозрачной и исчезла совсем, а ее место снова занял уже знакомый слоеный пирог из разноцветных контурных карт. На этот раз на основной карте и на ее цветных дублях загорелось множество маленьких ярких точек. Около каждой из них можно было разглядеть группы цифр и букв.
– Каждая точка, - сказал Девалье, обводя рукой карту – это один из нас.
Он подвел курсор к Европе. Надписи около двух точек в самом ее центре стали крупными и достаточно четкими, чтобы Сергей мог вслух прочитать:
– Мишель Девалье – 13.09.2005 (11), Сергей Гардин – 13.09.2005 (-). Но, как?... – начал было Сергей, но Мишель его перебил:
– Откуда известно кто ты и где ты находишься? Дело в том, что способность к переходу во времени, как я тебе уже раньше говорил – это, фактически, умение улавливать определенные волны. Но и сам ты тоже служишь источником специфического излучения, которое является своего рода маячком. Причем, несмотря на одну природу происхождения, у каждого этот сигнал свой. Его нельзя подделать или изменить. Он выполняет роль отпечатков пальцев, по которым легко определить его обладателя. Именно так я и смог определить, где ты находишься, во время первой нашей встречи.
– Тотальная слежка? – усмехнулся Сергей.
– Вовсе нет. Просто маленькая плата за предоставленные взамен способности, - улыбнулся в ответ Мишель. – Кстати, это «неудобство» спасло уже не одну жизнь в критической ситуации, когда срочно требовалась помощь, и не оставалось времени на поиски периода, в котором человек застрял.
– Понятно, - медленно пробормотал Гардин.
– А что это за цифры в скобках после даты?
– Это порог восприимчивости. Первый и второй уровни – это наличие лишь предпосылок к восприимчивости. Начиная с третьего люди уже способны воспринимать волны, о которых мы с тобой только что говорили. Помнишь, я раньше уже упоминал о медиумах? Самые способные из них доходят по пятого уровня восприимчивости. Начиная с восьмого уже возможны физические переходы в прошлое. И так далее. Чем выше порог, тем свободнее ты можешь путешествовать во времени.
– А сколько этих порогов всего?
– Двенадцать.
– А почему около моего имени стоит прочерк? У меня еще нет порога, пока я не прошел этот твой гипнокурс?
– Нет. Порог от него не зависит. Гипнокурс – это лишь лекция по технике безопасности. Свой порог восприимчивости ты получаешь с рождением и со временем лишь немного можешь его повысить на одну-две ступени. Изредка на три.
Девалье всем корпусом развернулся к Сергею и продолжил, глядя тому прямо в глаза:
– Прочерк около твоего имени, Сергей, говорит о том, что ты находишься за порогом. Или, говоря другими словами, ты от природы обладаешь абсолютной восприимчивостью, что случается настолько редко, что такие случаи можно буквально пересчитать по пальцам.