Таймири
Шрифт:
— А философ?
— Возится со своим свитком. Говорит, свиток страшно секретный.
— А Кэйтайрон и Папирус?
— Отлучились, кажется, по нужде, — махнул рукой Остер Кинн.
Таймири сорвала очередную кудрявую устерцию и бережно опустила в пакет, где скопилось уже достаточно трав, чтобы сварить из них полноценный суп. На листьях устерции была белая полупрозрачная пленка, а запах от растения шел специфический и необычайно крепкий.
— Может, пора закругляться? — спросила Минорис. — А то я скоро спины
— Погоди немного, наполним пакет доверху, — пробормотала Таймири. — Эдна Тау говорила, что устерция снимает боль, а настой из нее бодрит.
— В таком случае, эти травы очень бы пригодились моей сводной сестре Лимэрин. У нее долго не заживала рана от укуса скорпиона, что водится на южной оконечности острова Олмау.
— Ты скучаешь по ней?
— И не только по ней. В приемной семье меня не очень-то любили. Но я к ним привыкла…
— Что, даже к мачехе? Она-то уж точно не сахар, — отложив пакет, заметила Таймири. — Не переживай, ты ведь еще с ними увидишься.
— Нет, — покачала головой Минорис. — Если я попадусь мачехе на глаза, она сразу же выдаст меня замуж. У нее в роду побег невесты считается позором, смыть который может лишь немедленная свадьба.
— Ну и обычаи, — поморщилась Таймири. — Да если б моя тетушка заикнулась о свадьбе, я бы… Я бы тотчас сбежала из дому!
— Прислушайся, ты ничего не… — прошептал Остер Кинн и оборвал речь на полуслове. Крик повторился вновь.
— Зовут на помощь. Кто-то в беде! — встревожилась Сэй-Тэнь.
Остер Кинн вскочил на ноги.
— Последи за пламенем, а я сбегаю, посмотрю, в чем там дело, — сказал он и скрылся в лесу.
— Ну, что опять происходит? — недовольно спросил философ, высунувшись из-за ствола коренастой сосны. В последнее время он принципиально держался особняком. Ему, видите ли, требовалась тишина. Диоксид изучал какой-то свиток, но Сэй-Тэнь полагала, что всё это отговорки и что старик просто устал от их компании.
Сняв кастрюлю с огня, она набрала полный рот горького бульона и демонстративно отвернулась.
Когда, покончив со сбором трав, Минорис и Таймири вышли на прогалину, тишину вспорол неистовый рев. Как будто кто-то завел и тут же выключил исполинскую электропилу. Таймири импульсивно сжала пакет. Ей на минуту показалось, что гора сотряслась от основания до самой верхушки.
Рев повторился дважды, сопровождаемый на этот раз отчаянными, чересчур уж громкими криками, после чего лес зловеще замер. Даже сосны поскрипывать перестали.
— Так не может рычать ни одно животное на свете. Или может? — неуверенно спросила Минорис.
— Не знаю, — пробормотала Таймири. — Но мне это совсем не нравится.
Потом она вдруг оживилась:
— Ставлю десять неонов[3], что без Папируса здесь не обошлось!
— Ставлю двадцать, что влипли и Папирус, и Кэйтайрон! — зажглась азартом Минорис. — Я, кстати, где-то читала, что в массиве водятся дикие кошки.
— Здоровенные клыкастые тигры?
— Вот-вот!
— А давай проверим, вдруг и впрямь тигры, — предложила Таймири. Шуршащий пакет она положила под дерево, рассчитывая забрать его на обратном пути.
Лесное эхо врало, причем самым наглым образом. Страшные звуки оно усиливало, а приятные, вроде чьей-нибудь беззаботной песенки, ослабляло. Лес уже давно научился выпроваживать незваных гостей из своих чертогов. Наловчился, можно сказать. Раздобыла, к примеру, белка орешек, грызет где-нибудь на ветке, а путнику кажется, будто к нему оборотень или упырь какой подбирается.
Вскоре оглушительное рычание стало рычанием разъярившихся тигров, а крики, от которых кровь стыла в жилах, — криками двух до смерти перепуганных мужчин.
— Ты выиграла, — шепнула Таймири на ушко Минорис, когда они засели в засаде за одним неохватным стволом. — Влипли оба. И как только их угораздило!
— Послушай, перестань дрожать, — нахмурилась она, заметив, как Минорис трясется. — Страх тигры наверняка чуют так же, как и запах.
— Но они т-такие жуткие, огр-ромные, — просипела та. — Проглотят — не заметят.
— Чепуха, — возразила Таймири. — По натуре они создания мирные. Нам еще в школе рассказывали, что лесные тигры Рирра в принципе никого не глотают. Они вообще питаются только молодыми побегами, понятно?
«Тигры Рирра, — стала припоминать Минорис. — Но… Это ведь совсем другие тигры! Рирра живут в дуплах старых смолистых секвой. Они тоже полосатые, с зубами и хвостом. Но, силы адуляра! Они ведь в сотню раз мельче этих гигантов!»
— Таймири! — забыв об осторожности, крикнула она. — Таймири, стой!
Однако та уже выпрыгнула из укрытия и, безоружная, встала перед хищниками.
— Ой, что будет! Мамочки, — пискнула Минорис и спрятала лицо в ладонях.
Тигры несколько опешили от такой вопиющей наглости, или храбрости, или дурости. Пока они прикидывали, что именно заставило Таймири броситься им наперерез, Папирус с Кэйтайроном улучили момент и по раздвоенному стволу вековой пинии забрались на нижние ветки. Оба неуклюжие, а капитан к тому же и полноватый. Позднее они признались, что сделали это в состоянии аффекта.
Три белых тигра высотою в полтора человеческих роста представляли собой весьма внушительное зрелище. Аквамариновые глаза, мягкая шерсть, филигранно вычерченные на шкуре черные полоски…
Такую киску Таймири с удовольствием взяла бы к себе домой. Если б, конечно, не запредельные размеры.
Она посмотрела в блюдцевидные глаза близстоящего тигра, выдержала ударную волну грозного рыка и ни капельки не испугалась.
— Рряу! — возмутился тигр. — Ты почему не убегаешь? Я же тебя съем.