Таймлесс. Рубиновая книга
Шрифт:
— Да ладно, хватит. Давайте предоставим Гвендолин самой решить, хочет она встретиться с графом или нет.
— Только встретиться и поговорить? В прошлом? — я вопросительно переводила взгляд с мистера де Виллера на мистера Джорджа. — А он может рассказать, что это за тайна?
— Если захочет, — сказал мистер Джордж. — Ты познакомишься с ним в 1782 году. К тому времени он был уже совсем старым. И снова посетил Лондон, что превосходно подходит к нашему замыслу. Он прибыл, чтобы исполнить одну тайную
Поэтому спланировать ваш разговор большого труда не составит. Разумеется, Гидеон будет тебя сопровождать.
Гидеон пробормотал что-то невразумительное, мне показалось, что я расслышала слова «идиотки» и «нянька». «Нянька для идиотки»?
Как же он меня бесит, этот Гидеон!
— Мам, что делать?
— Откажись, доченька.
— Но почему?
— Ты ещё не готова.
— Не готова к чему? Почему мне не следует знакомиться с этим графом? Что в нём такого опасного? Ну ответь, ну пожалуйста, мама!
— Да, ответь, Грейс, — сказал мистер де Виллер. — Она ненавидит само стремление к тайным знаниям. От собственной матери получать такие пилюли особенно болезненно, как мне кажется.
Мама молчала.
— Сама видишь, сложно вытянуть из тебя хоть сколько-нибудь полезную информацию, — сказал мистер де Виллер. Его янтарные очи вперились в меня.
Мама всё ещё молчала.
Мне захотелось потрясти её за плечи. Фальк де Виллер был прав: эти никчёмные намёки никак не помогали, даже наоборот.
— Тогда я сама разберусь, — сказала я. — Я хочу с ним познакомиться.
Не знаю, что на меня нашло. Я больше не чувствовала себя пятилетней малышкой, которая вот-вот убежит домой, залезет под кровать и будет там трястись от страха как осиновый лист.
Гидеон вздохнул.
— Грейс, ты сама всё слышала, — сказал мистер де Виллер.
— Предлагаю тебе съездить в Мейфэр и принять успокоительное. Мы сами отвезём Гвендолин домой, когда мы с ней… закончим.
— Я её здесь одну не оставлю, — прошептала мама.
— Скоро уже Кэролайн и Ник из школы вернутся, мам. Ты можешь идти, правда. Я сама о себе позабочусь.
— Нет, не позаботишься, — прошептала мама.
— Давай я тебя провожу, Грейс, — сказала леди Ариста, голос её звучал необычайно мягко. — Я здесь уже двое суток, голова раскалывается. Дело приняло непредсказуемый оборот. Но сейчас… мы больше не в силах что-либо изменить.
— Очень мудро, — сказал доктор Уайт.
Мама готова была расплакаться.
— Хорошо же, — сказала она, — я уйду. Я вверяю вам судьбу моего ребёнка. Я надеюсь только, вы сделаете всё, чтобы с ней ничего не случилось.
— И чтобы она завтра не опоздала в школу, —
Я сконфужено посмотрела на бабушку. Вот о чём я и думать забыла, так это о школе.
— Где моя верхняя одежда? — спросила леди Ариста. Мужчины в зале хором облегчённо вздохнули. Никто не издал ни звука, но вид у всех был вполне красноречивый.
— Миссис Дженкинс обо всём позаботится, леди Ариста, — сказал мистер де Виллер.
— Пойдём, дитя моё, — сказала маме леди Ариста. Мама всё ещё медлила.
— Грейс, — Фальк де Виллер взял её руку и поднёс к своим губам, — было очень приятно свидеться с тобой после стольких лет.
— Не так уж и много лет прошло, — ответила мама.
— Семнадцать.
— Шесть, — сказала мама, в голосе её звучали нотки обиды. — Мы виделись на похоронах моего отца. Но ты, вероятно, запамятовал, — она оглянулась и поискала взглядом мистера Джорджа. — Вы проследите за ней?
— Миссис Шеферд, могу вас заверить, что здесь Гвендолин в полной безопасности, — сказал мистер Джордж. — Можете на нас положиться.
— Мне ничего другого и не остаётся, — мама отдёрнула руку от лица мистера де Виллера и закинула сумку на плечо. — Могу ли я сказать несколько слов своей дочери с глазу на глаз?
— Разумеется, — сказал Фальк де Виллер.
— Следующая дверь по коридору, там вас никто не потревожит.
— Я бы хотела выйти из дома, — сказала мама.
Мистер де Виллер удивлённо поднял брови.
— Боишься, что мы станем подслушивать? Просверлим глазок в портрете и будем следить за вами? — он засмеялся.
— Мне всего лишь нужно сделать пару глотков свежего воздуха, — сказала мама.
Сад в это время был закрыт для посетителей.
Парочка туристов — их можно было распознать по увесистым фотоаппаратам на животах — проводила нас завистливыми взглядами, когда для нас открыли двухметровые железные ворота, увитые вензелями.
Я была поражена обилием цветов, сочной зеленью газона и ароматами, которые витали в воздухе.
— Это ты хорошо придумала, — сказала я. — А то я там чуть в крота не превратилась, — я жадно подставила лицо солнцу.
Светило оно достаточно ярко для начала апреля.
Мама присела на деревянную лавочку и потёрла лоб рукой, точно так же, как перед этим леди Ариста. С той лишь разницей, что мама не выглядела при этом ужасно старой.
— Это настоящий кошмар, — сказала она.
Я плюхнулась на скамейку рядом с ней.
— Да уж, кто бы мог подумать. Ещё вчера утром всё шло своим чередом, а потом вдруг… Моя голова, кажется, вот-вот лопнет, столько новой информации ей предстоит переварить. Тысячу вещей, которые ну никак не желают связываться воедино.