Тайна Алмаза
Шрифт:
— Фамилия его Маккинг. Этот Маккинг, — продолжал Петька, — хочет убить инженера.
Он украл у него машину, — Петька понизил голос. — Она вот такие камни делает, и еще что-то. Мне все это Лина рассказывала, когда ехали в Питер.
— А почему ты все-таки ушел от них?
— А я не уходил, — голос Петькин дрогнул. — Лина и Шагрин ушли, а я остался дома. Вдруг ворвались офицеры и давай все разбрасывать, а меня голого выгнали на улицу — только-то и успел я эту коробку захватить. Было холодно, но мне удалось стянуть в одном дворе белье. Вот тогда меня и встретил дядя Семен. Только я убежал от него. Я знал, что Лина и Шагрин должны были в Москву ехать, я тоже хотел уехать, но однажды увидел, как пробежал дядя Семен, а за ним казаки.
Дальше-то вы все знаете.
Когда офицеры ушли, я вернулся в дом, где мы были до этого с Линой и Шагриным, но их уже там не оказалось. Забрал я свою одежду, зашел в какой-то пустой дом, там переоделся и утром в угольном ящике уехал в Москву.
— Значит этот Кручинин в Петрограде находится?
— Был здесь, а сейчас не знаю.
— А Лина?
— Тоже не знаю, а Шагрин исчез. Никого не мог найти. И в Москву ездил за зря.
— А этого Маккинга…
— Тоже не встречал. Все пропали, а куда не знаю.
— Так… ясно. А с этим камнем ты знаешь, как обращаться?
— Знаю. Мне Лина все рассказала.
Петька подошел и взял коробку в руки.
— Вы все думаете, что здесь один камень, но это не так. Там под бархатом еще есть какой-то порошок. Если их соединить, то произойдет взрыв.
Глава 19
Кляп и жгут
Закипел чайник, и крышка затанцевала под струей вырвавшегося пара. Кувалдин, обжигая пальцы, поставил его на пол и подул на руку.
— Вот теперь и соображай, Семен, что получается, — негромко говорил он Юнгу. — Керенский хочет удрать в Москву, такой номер ему не пройдет. Из Петрограда никто ему уйти не позволит.
— Степан Гаврилович… а срок восстания уже назначен?
— Назначен, Семен… но только, извини, этого я пока говорить не имею права.
— Что же мне делать, неужто буду здесь… а? Ведь я себе ввек этого не прощу, — чуть не плача заговорил Юнг. — Такое время… может быть, раз в нашу эру, а я как красная девица…
— Тихо, не шуми — Петьку разбудишь. Завтра придет доктор, еще раз тебя осмотрит, ну, а если и останешься… что ж поделаешь. Давай-ка лучше обмозгуем, куда нам Петьку девать.
Оба посмотрели на разметавшегося во сне Петьку.
— Да что с ним делать, пускай живет.
— Пока ты лежишь, это еще куда ни шло, а вот встанешь, тогда что будем делать?
— Что-нибудь придумаем.
— В приют бы его в какой-нибудь определить, а кончится все — заберем.
Некоторое время оба молчали.
— Ну… а у профессора все тихо? — снова негромко заговорил Юнг.
— Пока молчат. Но они придут, Семен, определенно придут.
Кувалдин вздохнул.
— Этой историей не на шутку в ЦК заинтересовались. Поручили мне, а я прямо не знаю, с чего начать. Ведь вот сволочи, какое время выбрали, пользуются положением в стране и под шумок тащат то, что плохо лежит. Только ошиблись господа. Они думают, мы так заняты своими делами, что ничего вокруг себя не видим. Просчитаются. Лишь бы кто-нибудь из них к профессору сунулся, — мы сразу двух зайцев убьем. Во-первых, узнаем, где находится Кручинин, и поможем ему построить аппарат; во-вторых, избавим профессора от неприятностей (до сих пор не могу сообразить, для чего он им нужен, а нужен определенно).
Петька, уступая просьбе Кувалдина, все-таки назвал адрес дома, где последний раз был с Линой и Шагриным. Но Кувалдин убедился, что там уже никого нет.
Кувалдин, заложив руки за шею, подошел к темному окну и долго стоял, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам.
— Степан Гаврилович, а как Оля?..
— Оля?.. Хорошая, славная девушка. Привел я ее в отряд, с Анной познакомил, она и осталась с ней. Посмотрим, что из нее получится.
— Получится, — убежденно проговорил Юнг.
— Видно будет. Я Анну просил не говорить, что она дочь полковника Тропова, а когда покажет себя, тогда можно и рассказать, кто она. Ребята наши обозлены, не всякий ее поймет, так что пусть пока будет так.
— А хорошо ли это, что мы ее вроде скрываем?.. — нерешительно спросил Юнг.
— Нет, Семен, скрывать нельзя — это преступление, но ведь я этого и не делаю.
Кому нужно — знают. Соболев знает, Анна знает, а всем ни к чему. А ты что, Семен… влюблен в нее что ли?
Юнг смутился.
— Да ты не стесняйся, — продолжал Кувалдин, ласково похлопывая Юнга по плечу. — Я ведь тоже молодым был и все эти штуки пережил.
Юнг еще больше смутился.
— А как она на это смотрит? — спросил Кувалдин.
— Она не знает. Степан Гаврилович, а где ваша семья? — спросил в свою очередь Юнг.
— В деревне, Семен, с самой осени: сынишка у меня плох, молоко нужно, в деревне-то легче прожить.
Юнг и Кувалдин проснулись среди глубокой ночи от сильного стука в дверь.
— Кто там? — спросил Кувалдин, выбрав паузу между ударами.
— Свои… свои, Степан Гаврилыч, — донеслось до него.
Кувалдин открыл дверь, на пороге появился взволнованный Темин.
— А чтоб тебя! Чего ты ломишься, как на пожар, — мальчонку перепугал. Неужели нельзя потише?
— Нельзя, Степан Гаврилыч. Уж извиняйте… Рыбку пымали.
Кувалдин многозначительно взглянул на Юнга и быстро оделся.
— Кто в наряде? Не выпустят?
— Не выпустят, Степан Гаврилыч.
…На полу в кабинете Щетинина лежал связанный человек, голова его была замотана мешком. Вокруг стояло несколько красногвардейцев, среди них возвышался Архипов.