Тайна архангела

Ветрова Лиля

Прекрасная Агнесс, люблю тебя.-

— Ты пониманье и отрада, Соратник мой в борьбе и друг, Слияньем рук разрушим все преграды, Победы трубы запоют. — — Ты мой учитель и наставник И самый близкий ангел мой, Моя ладонь, что держит меч небесный, Направлена твоей рукой. — — Загадка, что чудесней всех на свете, Что

не могу я разгадать, Но я питаю тайную надежду Хотя бы часть ее познать. — — Ты неизведанная тайна, Которую не в силах я понять. Склоняю голову я робко И с трепетом стремлюсь тебя обнять. — — Во Славу Бога и Пречистой Марии Матери Его! — Прославим в вышних, что создали, Двоих служеньем Одного!

Михаил поднял глаза и узрел, что навстречу ему идет ангельская девушка, а за ней пузырится, одевая небо, шелковый шлейф невесомого лилового света. Он спускается на планету, растворяясь над городами, горами и лесами. Посланной лавиной его накрывает архангельская волна. Пеленая Землю один, второй, третий раз, впитывая ее дар, тонкий, нежный, не смея поглотить своей силой, пестовал он, оберегал и ее тоже, могущий объять еще сотню и тысячу таких планет.

Он ускорил шаг. На высоте небосвода в лучах заката соединились руки двух ангелов. Его рука проникла между ее пальцами, белые крылья, закрывая блики солнечного света, изогнувшись, встретились с ее бесплотными ангельскими перьями.

Так они стояли, скрытые ото всех тайным единством четырех крыл, глядя друг другу в глаза.

— Ты пела? — промолвил Михаил.

— Откуда ты знаешь?.. — наклонила голову Агнесс.

— Я слышал твой голос вокруг себя, — ответил он.

— Я разговаривала с небом, — сказала она. — А ты ведь тоже пел?..

Он улыбнулся в ответ.

— Значит, это и были те стихи, которые ты сочиняешь? — спросила Агнесс.

— По правде говоря, эти стихи сочинялись сами, — признался он. — Когда с тобой говорила моя душа.

Солнце тонуло за горизонтом, отдавая небу бордовый пожар заката. Сомкнулись земные кордоны, закрытые в крепостях ангельских стен. Ветер, завывая, несся по Земле, незримым ураганом улетая в небеса.

Глава 20

— Меня они все бесят! Уроды, ненавижу! — Аня вышла из школы широкими шагами.

— Аналогично! — фыркнула Мара живо. — Черт, как я презираю эти стены!.. — она с ненавистью оглянулась. — Вечером пьем пиво?.. Я расслабиться хочу.

— Само собой, — кивнула Аня утвердительно. — Вау, чего это у тебя?..

— Где? — Марина застыла на полпути, снимая рубашку и оставаясь в топике. — А, это пирс. Нравится?..

— Что ж ты не говорила, что у тебя пупок проколот! И давно?..

— Год где-то, — пожала плечами Марина. — А что такого?

— Это же круто, почему ты короткие майки не носишь?!

— Ношу. Но не в школе же… Это неприлично.

Зато прилично коротковатые, из-под которых длинные пирсинги все равно видны. Вечером пили на скамейке. Мысленно считая, сколько уже минуло недель.

— Я как начну думать, — произнесла Марина, — в следующем году ведь выпускной. И все это наказание закончится…

— Ага… Конец собачьей жизни, — ответила Аня негромко.

Только этими вечерами им и было хорошо. Мама привыкла к Марине такой, пусть раздраженной и, как сумасшедшая, ищущей крови врага во имя мести или справедливости. Пусть говорит и возмущается. Только пиво по вечерам простить она не могла. Приходилось жевать жвачку и прятаться…

— Даже не верится, что через год с небольшим я никогда больше не увижу эти рыла, — отозвалась Мара. — Вот только экзамены, поступление… Блин, весь праздник портят.

На плавной линии профиля отражалась суровость. А в зрачках блестел свинец. Аня знала этот взгляд и мысли, которые возвращались в голове Марины к тем событиям, что минули для нее осенью уходящего года, оставляя печать в душе и новые барельефы новой борьбы…

— Черт, я никогда раньше столько не ругалась матом, — призналась Аня. — После того как ты мне открыла глаза на Элю и всех остальных, во мне многое изменилось.

— Я надеюсь, ты не жалеешь об этом, — взглянула Марина. — Мне-то уж точно о прошлом жалеть нечего.

— Да… — отозвалась Аня согласно. — Не о чем тут сокрушаться особо. Знаешь, а я ведь тебе даже завидовала раньше.

— Ты? — Марина удивленно подняла брови. — Чему?..

— Твоей комплекции. Что ты есть можешь все подряд и не поправляться.

— Мне?!.. — Марина заржала. — Ты рехнулась, с твоей-то фигурой! Это ж греческая богиня охоты!..

— С таким задом, который в джинсы еле влезает? — хмыкнула Аня недовольно.

— Ты с дуба рухнула, Анька, вот что я тебе скажу! Меньше занимайся!..

* * *

— Зря ты его так… с подругой.

Марина сидела на диване в комнате Ани, скрестив ноги и блистая переливающимися звездами на черном маникюре. На пальцах ног у нее сиял такой же дизайн. Это было жутко красиво и даже пафосно.

— А чего такого? — Аня развернулась к подруге, стоя в одном лифчике черного цвета. В руках у нее была красная кофточка. — Что, это интимный вопрос, что ли? Тем более когда парень к тебе явно клеится… — она ловким движением натянула на себя декольтированную вещичку.

— Может быть, он мучается любовными страданиями, брошенный и одинокий, а тут еще ты… — предположила Мара. Ее глаза невольно остановились на маленьких тикающих на столе часах. Время приближалось.

— Просвечивает, вот блин, — Аня оглядела себя критически и со вздохом стянула кофту обратно. — Этот-то мучается?.. С таким улыбающимся рубильником? Уволь!..

— А что ты красный не наденешь?.. — полюбопытствовала Мара, глядя как подруга лезет в шкаф в поисках другого прикида.

— Из него косточка вылетела. Стиральную машину заклинило, и было все плохо. Теперь надо новый покупать, — объяснила Аня. Недолгие поиски увенчались успешным переоблачением в темную блузку с золотыми блестками. Девушка стала быстро застегивать невероятное количество пуговиц.