Тайна Белого дома
Шрифт:
Дик Боблей быстро зажег лампу, а Ник Картер перенес барона на постель, предварительно надев на него наручники.
— Что все это значит? — в сильнейшем недоумении спросил Дик Боблей.
— Это вас совершенно не касается, милейший, — ответил Ник Картер, — принесите-ка нам чего-нибудь выпить, но только не пива, а коньяку или виски.
— Не будете ли вы любезны сказать мне, сенатор, — вдруг заговорил Мутушими, — на каком основании вы осмелились увезти меня из моего дома, связать меня и обходиться со мной как с преступником?
— Я нахожу этот вопрос весьма наивным, — отозвался
В комнату вошел Дик Боблей, неся поднос с графином и двумя стаканами.
— Поставьте все это на стол, — приказал Ник Картер, стоя возле постели, на которой лежал его пленник, — а теперь, Дик Боблей, достаньте мне карету с парой лошадей. Не разговаривайте долго, милейший. Помните, для вас же лучше, если мы с вами останемся в дружеских отношениях. Торопитесь: через полчаса карета должна быть подана. Кроме того, вы позаботитесь о кучере, на которого я мог бы вполне положиться. Поняли?
Дик Боблей вышел из комнаты.
От зоркого глаза Ника Картера не ускользнуло, что японец и хозяин трактира многозначительно перемигнулись. Он догнал Дика и вернул его в комнату.
— Советую вам, Боблей, — шепнул он ему на ухо, — не думать о предательстве. Если вы попытаетесь натравить на меня находящихся здесь в доме ваших приятелей в надежде получить за это награду от моего пленника, то помните, что мне стоит только захотеть, и вы снова очутитесь за решеткой. А если я сам не буду в состоянии отправить вас туда, то это сделает мой двоюродный брат Дик.
— Но клянусь вам, у меня и в мыслях ничего подобного нет, — уверял трактирщик.
— Ладно, Дик. Я считал долгом предупредить вас на всякий случай. А теперь ступайте, торопитесь исполнить мое поручение.
Когда Боблей вышел, Ник Картер запер за ним дверь на засов и подошел к своему пленнику.
— Прежде чем мы с вами будем беседовать,— заговорил он, — мы подкрепимся немного. Я устал от быстрой езды, да и вам приятно будет выпить стаканчик. Не хотите — как хотите.
Ник Картер подошел к столу, взял бутылку с коньяком, налил стакан и осторожно понюхал, прежде чем выпить.
Стоя к своему пленнику спиной, Ник Картер не мог видеть торжествующего взгляда, которым барон Мутушими следил за каждым его движением.
Коньяк был очень хорош, как и вообще все напитки, которые можно было за деньги достать в этом трактире.
Ник Картер с удовольствием выпил коньяк и, против обыкновения, налил себе еще второй стакан. Он почему-то чувствовал себя страшно утомленным.
Но теперь новые силы разлились по его телу. Он поставил стакан на поднос и с насмешливой улыбкой проговорил, обращаясь к своему пленнику:
— Да, да, барон, иногда приходится переживать неожиданности.
— Счастье изменчиво, — спокойно возразил японец, — я хотел завладеть вами, сенатор, и вопрос еще не решен, кто в чьей власти находится.
— Нет уж, не увлекайтесь мечтами, — расхохотался мнимый
— Прежде чем принимать какие бы то ни было условия, я должен знать их.
— Я не угрожаю вам убийством, как это делали вы, барон, по отношению ко мне. Но моя воля непреклонна. Либо вы дадите мне письменное признание вашей вины, которым я буду пользоваться по своему усмотрению, либо вы отправитесь в тюрьму.
— Сила на вашей стороне. Противоречить победителю было бы глупо, — отозвался Мутушими со странной улыбкой, которая невольно заставила сыщика задуматься.
— Не предавайтесь ложным надеждам, барон, — продолжал Ник Картер, повысив голос, — вы зашли настолько далеко, что не можете рассчитывать на снисхождение. Если вы будете упрямиться, то будете в качестве иностранца переданы в распоряжение вашего посольства, а вы прекрасно знаете, с какими это будет сопряжено последствиями для вас. Даже в Японии шпионов не любят, тем более если они настолько неловки, что попадаются. Насколько мне известно, такая неловкость искупается харакири. Вас ближайшим пароходом отправят в Токио, там с соблюдением обычных церемоний преподнесут вам кривую саблю, и вы будете иметь удовольствие распороть себе живот.
Пленник содрогнулся. Он с ненавистью и злобой взглянул на Ника Картера.
— А что будет, — проговорил он, — если я выдам то, что вы называете признанием моей вины?
— Если вы выполните мое требование, — ответил Ник Картер, — то никто не будет знать о том, что было сегодня ночью. Ваше письменное заявление будет присоединено к секретным документам, относящимся к вашей нации, а затем мы пожелаем вам счастливого пути!
— Значит, вы обещаете мне полную тайну, если я составлю и подпишу подобное заявление? — спросил Мутушими.
Ник Картер ответил не сразу.
Он подсел к столу и подпер голову рукой. Какая-то странная усталость овладела им.
— Ничего я вам не обещаю, — ответил он, зевая, — я требуют от вас заявления, в котором вы признаетесь, что организовали в Соединенных Штатах, в частности в столице, целую систему шпионажа, что лица, участвовавшие в этом заговоре, знали искусство языка губ. Да вы поражаетесь, барон? Вы не ожидали, что мы это знаем? Неужели вы воображаете, что американцы настолько глупы, что японцы могут их водить за нос? Признаю, дело было задумано очень хитро. Но вы были слишком уверены в успехе и в конце концов дошли до того, что стали выдавать содержание частных бесед, оглашение которых не могло повредить никому, даже замешанным в них лицам. Вот тут-то вы и промахнулись.
Барон заскрежетал зубами от ярости и стал бросать в сторону сыщика взгляды, полные ненависти и злобы.
— Кто знает, сенатор, — воскликнул он, — быть может, еще придет время, когда вам придется пожалеть о ваших действиях!
— Возможно и это, но маловероятно, — отозвался Ник Картер, пожимая плечами, — так вот, я и говорю: в вашем заявлении вы подробно опишете всю организацию вашего шпионажа. Вы назовете в нем имена всех ваших участников и подробно опишете способ, которым вы пользовались для того, чтобы подслушивать беседы высокопоставленных лиц.