Тайна безымянного острова
Шрифт:
— Можно наложить камней, — предложил я, — и достать бивень. Перетащим его через пролив и доставим на нартах в поселок. Вот будет школе подарок!
Яля опять начала ныть: пора домой, вдруг обвал, дома не знают, где мы…
— Иди одна, — сказал я, — а нам не мешай.
Она не унималась
— Петя, можно завтра сюда придти всем классом. Другим ведь тоже интересно, не нам одним. Захватим тынзей, накинем петлю…
Пожалуй, я бы с ней согласился, но Ланко сказал, что завтра, может быть, будет поздно: еще один обвал, и прощай белый зуб. Нас поднимут на смех, скажут, втроем не могли справиться, испугались…
Мы
На острове было много каменных плит и камней, из них мы и начали сооружать пирамиду. Потрудились часа два и поняли, что закончим ее только к ночи. А еще не известно, удастся ли вытащить бивень, может быть, он засел крепко. Решили вернуться в поселок. Я сел на камень отдохнуть. Яля торопила нас.
И вдруг Ланко закричал:
— О-о! О-о!
Я вскочил, подумал, что обвал. А Ланко показывал пальцем на бивень и, вытаращив глаза, смотрел то на меня, то на Ялю. Она тоже испугалась. Ланко перевел дух.
— Смотрите… На зубе… На нем что-то нарисовано!
Мы с Ялей вскарабкались на пирамиду и вытянули шеи. Не знаю, сколько времени мы смотрели, нельзя было отвести глаза от сверкающей белой полосы, освещенной солнцем, покрытой таинственными линиями и значками. Другая сторона бивня была в тени, но, наверно, и на ней что-то было.
Я протянул руку — метра полтора до бивня. Теперь о возвращении домой не могло быть и речи. Мы начали таскать плиты и камни. За ними приходилось ходить все дальше и дальше. Руки у нас были в ссадинах и синяках, но мы не обращали внимания на такие пустяки Поднимать камни наверх становилось все труднее. Наконец, я дотянулся до бивня.
У основания бивня можно было разглядеть часть окружности, поменьше половины. Другая половина была скрыта землей. Рядом — правильный круг, сантиметров семь в диаметре. В верхней части этого круга был нарисован треугольник с округленными углами. Внутри треугольника — какие-то значки. Правее круга — два столбика значков. Бивень выглядел так:
Мы, конечно, не сомневались в том, что эти рисунки и значки сделаны рукой первобытного человека. Только потом у меня возникли сомнения… Теперь я уверен, что первобытные люди не прикасались к этому бивню. Во всяком случае, не они его так разрисовали. Папа со мной согласен.
Пока мы строили пирамиду, на море разыгрался шторм, но ветер дул с юга и не мешал нам. Ланко дал мне свой пояс, я сделал петлю и попробовал накинуть ее на конец бивня. Мы хотели потом спуститься с пирамиды и осторожно потянуть за ремень.
В первый раз я промахнулся.
Следующая глава написана Ялей.
Петя очень хороший мальчик. Храбрый и умный. Он похож на Гагарина. Он обязательно станет космонавтом и побывает на многих планетах… (Все это правильно, но к делу не относится. Хотел вычеркнуть — мама стоит над душой, говорит, начало надо оставить. Все же рассказ Яли я сокращаю).
…Мы с Ланко с двух сторон вцепились в Петю. Вершина пирамиды рассыпалась. Мы упали все трое. Камни скатывались в море, я слышала, как они булькали. Куда упал бивень, я не заметила. Сначала мне показалось, что в обрыве прятался живой мамонт, и что он ударил своим зубом Петю в грудь. Я испугалась и закричала. Я очень люблю Петю, он лучше всех в нашем классе… (Вычеркиваю полстраницы.)
…Но, к счастью, Петя был жив, только потерял сознание. Я ушибла ногу, она у меня распухла. У Ланко левая рука была в крови. Не пострадал один Апой. Мы оттащили Петю от обрыва и уложили на мою паницу. Я боялась, что Петя умрет, и заплакала.
— Где бивень? — это были его первые слова.
— Не знаю, — ответила я. — Наверно, там лежит.
Петя хотел подняться, но только застонал и опять закрыл глаза.
— Лежи, тебе нельзя двигаться, — сказал Ланко.
Мы соорудили для Пети укрытие от ветра из каменных плит.
— Ланко, разыщи бивень, — сказал он. — Я разгадал тайну рисунков.
Я погладила его по голове, он сразу нахмурился, и мне стало весело… (Сокращаю!)
Следующую главу написал Ланко.
Бивень упал в море. Он ударился острым концом о каменную плиту, подскочил и шлепнулся в самую середину водоворота. Камень содрал мне кожу на левой руке, но я сначала ничего не почувствовал. Боялся, что Петя и Яля упадут в море.
Наступила ночь. Я стал думать, что нам делать. Спичек нет, еды нет. В поселке никто не знает, что мы ушли на остров Ваули. Плохо дело. Нас будут искать в тундре, на Руте. Хотел отослать Апоя домой, но он не понял.
Я сказал Яле, что пойду в поселок. Она согласилась. Я пошел, но скоро вернулся: в проливе буря разломала лед, пройти нельзя.
— Поднимись на сопку, — сказала Яля. — Может быть, кого-нибудь увидишь, или тебя кто-нибудь увидит.
На сопку я поднимался много раз.
Петя ударился о камни головой и левым боком. Я думал, что он сломал ребро.
Мы легли рядом все трое и уснули. Я просыпался, шел на сопку, махал руками и снова ложился спать.
На второй день я сказал Пете, что бивень утонул, и он очень расстроился. Сказал, что на бивне была нарисована карта двух полушарий Марса или Венеры.