Тайна библиотеки темуридов

Синдаров Комил

– Ваш заместитель Хикмат Юсупович оказывается в служебной командировке! А куда поехал?

У Эркина в голове мгновенно промелькнули мысли: «То, что из прокуратуры, тем более из республиканской пришли, им интересуются, не зря. Это Хикмат, чтоб тебе…, что-то затеял. Говорил же я, в последнее время тот сам не свой, без настроения, не спокоен… не усидит на одном месте.. на работу стал опаздывать… Два – три дня вообще не пришел… да, этот парень совсем не тих, не спокоен, попался что-ли на каком-то преступном деле».

– Где же он теперь? – повторил свой вопрос следователь. Его надо будет вызвать.

– Да, конечно, в Ташкент он поехал. Если нужно – вызовем.

В дверь осторожно постучали, вошел Аваз с бумагами в руках:

– Здравствуйте! Не помешал?

– Авазжон, член следственной группы, мы тут вместе. А это директор музея Эркин Абдуллаевич! – Фахриддин познакомил людей друг с другом.

– Добро пожаловать, гость, садитесь! – директор поднялся с места и показал куда можно сесть. – Вы посидите, а я вызову Хикмата!

– А этот-то Хикмат шустрый оказался! – Авазжон начал перебирать свои бумаги. – В течение последних шести месяцев на работе он и не был, можно сказать! Был в очередном отпуске, затем трижды брал отпуска за свой счет, потом служебные командировки… Трижды выезжал за границу, был в Турции, России, Франции. Арабский, английский и русский

языки знает в совершенстве. Интересуется старинными и редкими книгами, дома у него большая библиотека. Два дня назад уехал в Ташкент по делам в министерство. По словам коллег, в последнее время на работе показывался раз – два в неделю…

– А раньше где работал? Кто родители?

– Три года назад окончил Ташкентский государственный институт востоковедения по специальности арабский язык. – Аваз всмотрелся в «шпаргалку». – Отец Юсуф Джумаев – профессор Самаркандского госуниверситета, доктор философских наук, мать Санобар Джумаева – зав.библиотекой в этом университете. Семья интеллигентов.

– За рубеж выезжал по работе или на отдых? – Фахриддин, не отрываясь от бумаг, продолжал «допрашивать».

– Во все три страны не по службе, как я сказал раньше, брал отпуска за свой счет.

– Где еще в основном мог быть, вы сказали?

– Служебные командировки в о-с-н-о-в-н-о-м б-ы-л-и по нашей стране… – стал заикаться Аваз, словно сдавал экзамен преподавателю. Да, вот, в Ташкенте был 4 раза, в Бухаре 3… еще… в Карши…

– И в Карши ездил?

– 4 раза!

– С какими целями?

– Не з-н-а-ю!

– Почему! Почему не выяснили цель поездки?

– Не дошел еще! – Аваз начал усиленно тереть лоб. Но, чтобы не вызвать недовольство, добавил: – Дал задание работникам отдела кадров, они сейчас готовят информацию.

– Хорошо! Спасибо вам! Молодец! – Фахриддин, поняв, что, кажется незаслуженно мог обидеть коллегу, решил поддержать его. – А на сегодня довольно! Завтра продолжим…

***

Не спалось. В гостинице прилег, попытался заснуть, забыться, но куда там, погрузился в объятия мыслей: «Неужели и это предположение неверно! Как бы не пойти по неверному пути! А, с другой стороны, еще какой-либо достоверной гипотезы и нет! Нежданный черт. Но может начало нити именно здесь. Если же анализировать, то Норбуте, конечно, было удобнее сдать и золото и редкие книги в Самарканде. В Шахрисабзе, Китабе или Карши вряд ли найдешь достойного покупателя. Пастух не зря выбрал Самарканд. Сданных Раисе золотых вещей немного. Значит, основная их часть продана другим. Или Раиса не зарегистрировала их… Ювелиры за принятый материал сразу не заплатят. Сначала продадут, а потом только выдадут деньги, это понятно. Раиса же, не отдавая деньги, замучила пастуха. Вышел конфликт, чтобы избавиться от долга, она избрала последний путь… Конечно, не сама. Привлекла к делу наемных убийц. И тут понятно, что на допросе вела себя вот так, странно. А потом, когда я спросил о книгах, немного успокоилась. Проводить ли обыск у нее в доме? Может монеты сохранились? Нет, нет! Не хватает оснований. Да и можно ли верить, что предполагая всё это, она держит улики у себя дома. А с другой стороны, может ли женщина в жажде наживы пойти на это… Хотя всё в жизни бывает. Богатство застилает глаза… Однако может зря я подозреваю Раису. Ведь Норбута мог спрятать остальную часть сокровищ в верном месте! По словам Садокат, масса сокровищ – то значительна. Какую часть использовал, потратил пастух? Что приобрел? Для второй жены купил дом, обстановку, создал условия, себе купил машину, вот и всё, а что еще купил, построил не видно. И в банк деньги не клал… Значит, большая часть сокровищ не использована. Тогда где она? В обоих домах ее нет. Мастура об этом, наверное, и не слышала. А Садокат? Ведь, на самом деле, сокровища ей принадлежат.! Не хранятся ли они у нее? Скажем, в дое у матери… Нет, этому трудно поверить. Столько золота хранить нелегко. Недаром с ума сошел нормальный дед Мумин из «Золотой стены» Эркина Вахидова, не сумевший спрятать найденное золото. А друг его старик Абдусалом, наоборот, никому не дав понять, почувствовать, скрытно совершает свои делишки, не торопясь расходует золото. Но им обоим это золото не принесет счастья. С кем из этих стариков можно сравнить Норбуту? Он обыкновенный пастух, но вряд ли из-за золота он мог сойти с ума… Из этого выходит, что клад у пастуха и этот клад надежно укрыт… В загоне… нет, нет, там много глаз, где-то в горах, в пещере, в ущелье спрятал. Не стало ли это причиной убийства пастуха? Может кто-то услышал что-то о кладе, потребовал найти и выдать ему. А пастух не согласился с этим, не уступил. А в результате всё закончилось убийством. Нет, эта моя гипотеза не совсем. Ведь в тот злосчастный вечер пастух ждал своих убийц! Отправил помощников своих. Но этих бандитов не звал. Впрочем, бог его знает! Может клад уже перекочевал в Самарканд. Раиса одна видела Норбуту, возможно она единственный человек, кто видел его золото… Да, как ни крути, с какой стороны ни посмотри, наталкиваешься на Раису… Или причиной убийства стали книги? Можно ли приобрести за большие деньги на «черном рынке» эти старинные рукописи? Хикмат – специалист, хорошо знает цену книгам. Он и попытался по дешевке купить эти, принесенные Норбутой, книги. А остальные книги пришлось захватывать у не хотевшего их продавать пастуха, физически устранять его… Кто же этот Хикмат? Может ли пойти на преступление воспитанный в интеллигентной семье, знающий несколько языков человек? А где книги? Хранятся у того дома? А если давно уже продал?! Если не определим, кому он их продал, не влезем ли в тупик? Если не найдем рукописи, Хикмат будет настаивать: «Мы с Норбутой не сошлись в цене, он обратно и забрал книги, а больше я его не видел»… если книги у него, он, известное дело, их спрячет. На всякий случай с утра следовало бы отправить Аваза понаблюдать за его домом! Кстати, в последнее время Хикмат много времени проводил в поездках. С какой целью выезжал за границу? Продавать книги? Или с другими заданиями? Турция… Франция… Россия… что для него связывает эти страны, каковы объединяющие их стороны? А может поехал просто попутешествовать, погулять? Нет! Выйдя в отпуск без содержания, вряд ли можно ехать на отдых. Если нет никакого дела, работающий человек не будет шастать из страны в страну по заграницам! С чего это руководитель музея дает разрешения. А может они заодно? Руководитель тут его страхует, а тот за рубежом своими делишками занимается! Да ну, прям до этого… Кстати, Хикмат был несколько раз в служебных командировках в Кашкадарье. С какой целью? Ездил ли встречаться с Норбутой? Здесь вроде вырисовывается какая-то загадка… Желательно всё проверить, внести ясность. Приедет Хикмат, может дело и повернется в одну сторону… А что там делает Санжарбек! Если было бы что-то новое, позвонил бы, уж точно потребовал бы отблагодарить…».

***

А Санжарбек, не теряя время, еще и солнце не взошло, поехал в кишлак Хазрат Башир, чтобы повторно допросить Мастуру и ее близких, внести ясность для себя по некоторым вопросам. Машина

шла как змея из стороны в сторону, торопясь, поднималась вверх, а следователь, сидевший сзади, почувствовал усталость и закрыл глаза. Хоть немного бы вздремнуть. Однако бессознательно пришли тысячи мыслей, вопросы без ответов, противоречия не давали покоя: «Может ли женщина совершить такое? Или просто попугать решила, сказала, чтобы припугнуть? Посмотришь вроде, Мастура – обычная кишлачная женщина. Посмотришь, и муху вроде не обидит… Но кто поймет этих женщин! Как взглянешь – голубка кроткая, а в другой раз может превратиться в дракона, вот так. Такое, наверное, возможно в двух случаях: когда их ребенок в опасности или мужа хотят забрать, набросятся хоть на хищного зверя, льва. В нашей, следственной, да и в судебной практике, хоть и встречаются женщины, убившие мужей, но, всё равно, имеются, они есть! Как звали-то ту саму., несчастную женщину? Прошло уже три года. Карима, что ли?… Или Замира? Нет, нет! Сапура… Сапура Киличева! Убила мужа с особой жестокостью… Но, правильнее, была вынуждена убить. Он пьяный постоянно приходил домой, ругал – бил ее и детей, гнал их на ночь из дому, тем и довел женщину до черты, она решилась так вот разрешить ужасную проблему. В тот день Холмурод опять пришел в пьяном состоянии, совсем не стоял на ногах, опять беспричинно придрался ко всем тут, сначала избил жену, затем детей. Сапура как могла защищала детей от жестокого мужа, от такого ужасного положения, увела в другую комнату, хотела спрятать. Холмурод всё больше распалялся, бесился, выбросил трясущихся от страха детей на улицу. А на улице холодно, зима, плюнешь – плевок до земли не долетает – замерзает… Постеснявшаяся идти к соседям, женщина с детьми устраивается как-то в коровнике. Через некоторое время, поняв, что муж уснул, возвращается в дом, укладывает детей спать… С рассветом проснувшийся муж с криком: «Вы еще здесь! Кормлю – пою вас, неблагодарных, а вы творите тут, отбились совсем? Все с глаз долой!» опять выгоняет жену и детей на улицу. Может женщина, будучи одна, и смирилась бы, так и ночевала бы в коровнике, кляня судьбу, хоть и замерзла бы там, не подняла бы руку на мужа. Но то, что творил муж со своими детьми, родило в ней безграничную ненависть, наполнило ее глаза кровью… Теперь ей было всё равно. Лишь бы дети остались живы-здоровы! Среди ночи, взяв в руки топор, она неслышно войдет в комнату, где спал Холмурод. И опускает топор на голову разлегшегося тут как свинья, храпящего на весь свет, мужа… три-четыре… пять… ударов, пока не обессилела… Тогда суд дал ей 8 лет. Потом на основании протеста прокурора, другой суд отменил решение первой инстанции и справедливо решил присудить ей 3 года лишения свободы… Эх, если это было в его руках, он освободил бы женщину или присудил ей условный срок. Но закон есть закон! Наказывает не следователь, а суд, это его прерогатива…

– Поесть было бы неплохо, пока не поздно! – нарушил его мысли бас впереди сидящего и не отрывающего глаз от дороги Махкама.

– Давай сначала закончим с делом. Обед не сбежит!

– Да я хотел сказать, по возвращении все места будут закрыты! Ладно, закончить с делом так закончить! Дело может, на самом деле, сбежать, а поесть никуда не денется, – Махкам повернулся назад, расплылся в улыбке.

Но почувствовав, что собеседник совсем не готов шутить, нахмурился. А внутри закипел: «Что от вас ждать-то, что вы можете, молокососы?! Беспокоите только людей, тужитесь без пользы! Столько дней прошло, чего добились?! Мы и сами смогли бы то, что вы сумели. К каждой вещи приставать – что пользы?! «Улики, доказательства» нужны, видите ли! На вашем бы месте, я бы давно обеих жен пастуха, всех его помощников там арестовал бы. С ними немножко «поработать», все улики сами придут».

А Санжарбек был занят своими мыслями, как будто рядом никого и не было. Когда работал в районной прокуратуре, детали расследуемого дела раскрывались и объединялись в одну общую картину, как на сцене в театре: вызывали ли мотивы преступления у него какое-то оправдание? Нет, нет! Отсутствие веры, да-да, скажем, предать любовь, изменить верности, добру отплатить плохим, было бы правильнее сказать! Любовь, превращающаяся в отвращение. Это можно понять, это есть! А если и любовь была и всё хорошее? События-то как начинались? Любили ведь, любя, на одну подушку клали головы, радостные от счастья, эти Сунбула и Самандар, довольные друг другом, вели свою чистую и мирную жизнь. Продвижение мужа вверх по служебной лестнице, зажиточная жизнь, уверенная семья пробуждали в душе хозяйки дома мысли, полные признательности богу и мужу. Аллах дал им одного мальчика и одну девочку, сладкую их жизнь превратил в мед. Однако… в тот день из гостей вышли поздно. Раньше они договаривались, если муж выпил, то за руль садилась Сунбула. Муж перед провожающими не захотел посадить жену за руль, не захотел садиться рядом, послушный как маленький мальчик, отнял ключи у жены, сам сел за руль. Не послушался мольб – упрашиваний жениных, совсем пьяный парень… Сколько не умоляла Сунбула: «Прошу вас, езжайте медленне! Потише!», а он еще больше распалялся, увеличивал скорость «Нексии»… «Да не тревожься так, жена, я водитель – ас! Никогда даже не царапал машину! Смотри, как летит красавица!..». Сильный дождь затруднял видимость. К тому же фары встречных машин слепили глаза, трасса была совсем не видна… Самандару надоели мольбы и плач жены, он нагнулся, чтобы включить магнитофон, оторвал на секунду взляд от дороги… когда поднял голову, было уже поздно… Визг тормозов… гулкий звук… что-то полетело по верху спотыкающейся машины. «Нексия» потеряла равновесие и врезалась в столб… Со стороны казалось, как будто никого в живых внутри не осталось. Сунбула пришла в сознание и, посмотрев на мужа, лежащего без чувств на руле, закричала… Начала его тормошить руками в надежде разбудить его. Стряхнула с себя осколки стекол и постаралась открыть дверь. Но согнувшаяся, вся перебитая дверь не поддавалась, и она с огромным трудом вышла через окно наружу. Пришедший в себя, ничего не понимающий и мелко-мелко дрожащий Самандар старался уже открыть свою дверь и плакал:

– Сунбула… ч-т-о э-т-о б-ы-л-о?! Ч-т-о?! Т-е-п-е-рь я погиб! Конец всему. Я человека с-б-и-л!!!

Сунбула вытащила мужа и, поддерживая его, прислонила на бетонный бордюр. Какое-то время везде стало совсем тихо. Только звучащая из магнитофона песня нарушала этот покой…

Все события пронеслись в голове Сунбулы как страшный сон, она вдруг вздрогнула и пришла в себя: «Неужели тот погиб?! Удар был сильный… Неужели перелетел через машину?». Она затрепетала и огляделась вокруг.

Поодаль остановились пять-шесть машин, собрались люди… В свете машинных фар было видно, как три-четыре человека с криками и плачем укладывали на заднее сидение «Жигулей» всю в крови и совсем безжизненную женщину. Машина резко рванулась с места, а в десяти – пятнадцати шагах собралась толпа. Женщина почему-то устремилась к ним. И увидела через четыре шага в луже всю в крови и с вырванными внутренностями девчонку 12-14 лет. В ее ушах прозвучали слова собравшихся: «Бедняжка уже умерла!», «Ах, бедная девочка, совсем еще юная!», «Двое их было, наверное, мама и дочь!», «Видно, на большой скорости сбили», «Разве можно по такой погоде лихачить? Пьяный, наверное, вусмерть! Кто сам-то этот водитель?!».