Тайна богини Таурт
Шрифт:
— О чем спор? — вмешался в их разговор дядя Ани. Узнав причину, Ани задумался.
— Я думаю, что то, что записано в папирусе может сбыться, а может и не сбыться: ведь человек не игрушка слепого рока, а хозяин свей судьбы. Соблюдая заповеди, не пытаясь делать то, что запрещено священными папирусами, мы благополучно избегаем всех напастей. И даже если на роду написано человеку умереть молодым и в нищете, он доживает до старости и умирает в достатке.
— Но как это возможно? — удивился Минмес.
— Человек в силах изменить свою судьбу. Я помню, как в школе нам читали папирус, в котором рассказывалось об обреченном сыне фараона. Ему была предсказана смерть или от крокодила, или от собаки, или от укуса змеи. Отец заточил его в высокую башню, чтобы уберечь
— Вот видишь, папа, ему не удалось избежать своей судьбы.
— Не спеши с выводами, сынок! У этой истории был счастливый конец. Боги видели все это. Они сказали, что раз этот юноша жил праведной жизнью, соблюдал обряды, приносил жертвы, чтил богов, то нужно воскресить его, ведь судьба уже свершилась. Они воскресили юношу и его жену. Тот отправился к отцу, рассказал ему свою историю и тот на радостях сделал его своим соправителем. А потом сын фараона освободил от врагов родину своей жены. И они жили долго и счастливо.
— Прекрасная история, дядя Ани! Теперь ты видишь, Минмес, что я был прав. — Хемон оттащил брата в сторону и горячо зашептал ему в ухо: "Мы должны остановить Панеба. Он замышляет какое-то преступление. И знаешь, что я еще подумал, возможно в свое время Семь Хатхор предсказали, что именно мы с тобой должны будем остановить злодея. Иначе зачем они допустили, чтоб я услышал всю эту историю?"
Последний аргумент оказался решающим. Минмес согласился помогать Хемону.
— Только я не понимаю, что мы можем сделать?
— Для начала нужно, проследить за заговорщиками. Посмотреть, куда они ходят, с кем встречаются. По возможности подслушать их разговоры. Но при этом надо быть очень осторожными. Я видел Панеба. Это очень опасный человек!
Минмес задумался. Он привык обдумывать каждый поступок в своей жизни и редко действовал столь импульсивно, как Хемон. Вот и сейчас Минмес видел, с какими трудностями им придется столкнуться в ходе этого странного расследования. И главная трудность заключалась в том, что вдвоем они не могли справиться с такой трудной задачей.
— Нужно привлечь к нашему расследованию еще кого-то, кто мог бы следить за домом Кенны, когда мы в школе, или заняты другими делами.
— Я уже подумал об этом. Твоя сестра Кийа может нам помочь! Она ведь уже не ходит в школу. Мы не будем подвергать ее опасности. Пусть только следит за домом, когда мы не можем. — Минмес снова задумался. Кийе исполнилось в этом году 12 лет, поэтому как и все девочки этого возраста она перестала ходить в школу.
— Но Кийа почти все свободное время посвящает занятиям музыкой. Она учится у знаменитой Таусерт пению и игре на арфе и двойной флейте. Ты же сам знаешь, какой у нее дивный голос. Когда она поет, подыгрывая себе на арфе, кажется, что это сама богиня любви и покровительница музыки Хатхор спустилась на землю. Она вбила себе в голову, что хочет стать жрицей при храме, возможно она и сможет работать при храме, как профессиональная певица шемаит, или музыкантша хесит. А может даже сможет дослужиться и стать жрицей — хенеретет. Конечно, шансов было бы больше, будь она знатной дамой, но Кийа умеет добиваться поставленной цели. Ты ведь знаешь, в школе она писала не хуже тебя, да и теперь продолжает совершенствоваться в письме. Она хочет попасть в школу , в которой будущие жрицы Карнака и Луксора обучаются музыке, письму, танцам, основам богослужения и даже медицине. А пока она иногда развлекает богачей своей игрой.
— И все-таки я думаю, что она нам не откажет. Заговорив о Кийе, Хемон сам не заметил, как начал глупо улыбаться. Сестра Минмеса обладала особой красотой, которая редко кого оставляла равнодушным. У нее была гладкая и нежная золотистая кожа, длинные миндалевидные глаза с поволокой и высокие, изящно очерченные скулы. Двигалась она с грацией танцовщицы, поэтому следить за ее передвижением было одно удовольствие. Минмес заметил выражение лица Хемона и усмехнулся. От его глаз не укрылись чувства, которые друг испытывал к его сестре.
— А не будет ли это очень опасным занятием для нее. Ты ведь сам предупреждал меня о том, что Панеб страшный человек.
— Ей не нужно рисковать. Я все продумал. Рядом находится базар. Повсюду торговцы со своими товарами. Пусть она разносит прохладительные напитки. Сейчас солнце палит нещадно, даже в тени душно и пыльно. Девушка, разносящая напитки, ни у кого не вызовет подозрения. А мы предупредим ее, чтоб она не рисковала понапрасну.
— Ну что ж, можно попробовать, — неуверенно молвил Минмес. — Но хочу тебя сразу предупредить, Кийа теперь совсем другая. Она почувствовала себя взрослой и с ней невозможно стало разговаривать.
Глава четвертая.
С грустью пришлось Хемону признать, что Кийа стала совсем не похожа на ту милую, простодушную девчушку, которая с таким интересом принимала участие в их играх. И года с тех пор не прошло, а перед ним стояла почти взрослая девушка, довольно высокая, в простой льняной тунике на бретельках, открывающей длинную грациозную шею и нежные руки, похожие на стебли лотоса. Хемон невольно залюбовался ее украшениями. Красивое ожерелье из бисера с бирюзой и ляпис-лазурью обвивало шею девушки, в ушах у нее были серьги, а на руках браслеты из ниток бисера с фигуркой священного скарабея в центре. На ногах у нее были сандалии из пальмового волокна. В руках у нее была систра — металлическая рамка с натянутыми на перекладинках кусочками металла. Такими систрами обычно трясут жрицы во время исполнения ритуальных песен в храмах или праздничных шествий в городе. Мелодичное позвякивание систр придает особую торжественность происходящему. Разговаривая с Хемоном, Кийа периодически начинала что-то напевать, потряхивая систрой в такт, словно давая понять мальчику, что она страшно занята и слушает его только из вежливости.
"Да, любят дядя Ани и тетя Тейе свою дочь, — подумал Хемон, — ничего для нее не жалеют". Хотя, что греха таить, живут они зажиточно. Дядя Ани строит дома. Профессия нужная и востребованная. Все дома в Египте, даже дома знати и дворцы фараона, строят из кирпичей. Только храмы делают из камня. А кто делает кирпичи в Фивах лучше дяди Ани? Никто! Нет ему равных. И казалось бы, секрета никакого нет. Хемон не раз наблюдал за дядей во время работы. Ну что тут особенного: смешал нильский ил да рубленную солому, нарезал специальной формой и оставил сохнуть на солнце до затвердения. Процесс у всех один и тот же. Но у дяди Ани кирпичи прочнее, чем у других получаются, да и дома, что он строит лучше сохраняются. А у других все время ремонта требуют. Особенно, если они стоят близко к реке и воды разлива Нила близко подходят к фундаменту. А тут еще и крысы вечно дырки прогрызают! Правда, дядя Ани старается дома на высоком фундаменте строить, говорит, что это дому только на пользу. Когда-то дядя был простым каменщиком. Ему приходилось самому делать кирпичи. Это было занятие малопочетное. В основном им занимались чужеземцы, или даже рабы. Но дядя Ани не унывал. Сейчас он сам командует несколькими каменщиками и следит, чтобы кирпичи делали по всем правилам, соблюдая нужные пропорции. И вот, что самое удивительное: дядя никому не отказывает. И бедняку и богачу строит с одинаковым настроением. Говорит, что боги его за это вознаграждают сторицей. И то правда! А уж о доходах тети Тейе и говорить не приходится! Вот и набедренная повязка Минмеса сделана из тончайшей кожи газели, а не из грубого полотна, как у Хемона. Да и дом у дяди гораздо больше, в два этажа и еще имеется маленький садик. Одним из достоинств Хемона было то, что он не был завистливым. Он искренне любил своих родственников и радовался их успехам.