Тайна Богов
Шрифт:
На самом деле права на его книгу принадлежат мне. Ведь это я замыслил и осуществил то, о чем он пишет.
Историк продолжает рассказывать эпизоды дельфиньей истории, а я замечаю, что он все сильнее погрязает в вопиющих противоречиях и ошибках. Он путает героев и трусов, палачей и жертв. Защищенный, как броней, своими учеными степенями, он даже утверждает, что бегство было давно задумано дельфинами, что существовал план и что впереди корабля с беженцами плыла группа дельфинов-разведчиков. Он говорит, что переселение на остров
Я больше не могу это терпеть.
– Нет, все было совсем не так. Поселившись на острове Спокойствия, дельфины никого больше не хотели захватывать. Они просто хотели спокойной жизни, об этом говорит само название острова!
– Они готовили мировой заговор! Это известно совершенно точно, – заявляет усатый историк.
– Из каких источников? – спрашиваю я его.
– «Мы» знаем! Все свидетельства того времени подтверждают это. Все историки согласны с этим!
Я снова говорю слова, которые сегодня не раз оказывались к месту:
– Тех, кто ошибается, много, но это не значит, что они правы.
Историк багровеет.
– Послушайте, уважаемый, – продолжаю я. – С высоты вашего университетского образования вы говорите одни глупости. Мои люди-дельфины хотели только мира и чтобы их оставили в покое. Если бы не потоп, они никогда не покинули бы остров Спокойствия, и вы о них даже не знали бы. Все случилось из-за Афродиты, которой приспичило…
Я обрываю себя на полуслове. Все как-то странно смотрят на меня. Что я такого сказал?
О черт! «Мои» люди-дельфины.
– По какому праву вы оспариваете исторические факты? – восклицает историк, обращаясь ко мне, словно я один из его учеников.
– По праву, которое есть у мертвых: ученые ослы не смеют прочить их память! По праву жертв: псевдоученые, которые черпают знания из пропаганды диктаторов и слухов, не смеют оправдывать палачей!
Историка вот-вот хватит удар. Он хрипит, задыхаясь:
– За кого он себя принимает?! За кого он себя принимает?!.. Зачем его пригласили?
Ведущий не знает, что делать. Наконец, он решает не обращать на меня внимания и, сделав изящный пируэт, как ни в чем не бывало представляет следующего участника передачи. Молодой человек с непокорными светлыми волосами делится впечатлениями о своих похождениях в клубах свингеров. Эта тема сразу помогает аудитории расслабиться. Особенно когда блондин упоминает знаменитостей и политиков, которых встречал там на вечеринках. Всеобщий восторг, когда парень рассказывает, что как-то раз встретил в «Развратной Сове» даже ведущего сегодняшней передачи. Ведущий честно признается, что да, было дело, он заходил в этот клуб по приглашению друзей.
Наконец, когда все совершенно успокоились, слово дают последнему гостю – толстяку, который оказался шеф-поваром. Он, по крайней мере, рассказывает о том, что узнал на собственном опыте, опираясь на собственные чувства – вкус, обоняние, зрение. Он представляет новую книгу, в которой описывает свои кулинарные изобретения, гастрономические открытия, секреты сервировки. Я чувствую в нем родственную душу.
После съемок мы выходим на улицу. Я вижу, что Робер раздражен.
– Что на вас нашло? С этим вашим «Царством богов» вы рискуете навлечь недовольство тех, кто ни в чем не сомневается. То есть почти всех.
– Это стоит того. Если это хоть нескольким поможет поднять голову и задуматься…
– Вы завоевали особую любовь Арчибальда Густена, теперь он съест вас под тысячей соусов. Это достаточно влиятельный человек, у него очень много связей.
– Мои читатели не читают его книг. А его читатели скорее всего не читают моих.
– Многие критики мечтают попасть в Литературную Академию. Они разорвут вас на клочки, просто ради того, чтобы доставить Густену удовольствие.
– Я думаю, что и критики не читают моих книг.
– Чтобы прикончить вас им совершенно необязательно читать, что вы написали. Они будут судить вас по этой передаче. Распустят слухи, наводнят все ложью. Этого будет вполне достаточно. Когда много лет спустя какой-нибудь историк захочет о вас написать, он найдет только их клевету.
– У меня есть мои читатели. Они знают меня, они знают правду.
– Берегитесь, Габриель. Поддержки читателей, как бы много их ни было, недостаточно, чтобы построить прочную карьеру. Хорошая репутация важнее таланта.
– Мой разум свободен.
– Остерегайтесь: сначала вы свободны, потом… одиноки. Я вас предупредил, – бросил Робер на прощание.
Я поклонился и дальше пошел один, в темноте, вдоль длинных проспектов столицы. Я думал о передаче.
Не может быть! Те же косные умы, с которыми в свое время столкнулся Жак Немрод… Неужели то, что происходит, то, что творится в литературе Петушии на Земле-18, так похоже на мир французской словесности Земли-1?
Я снова думаю о Дельфине.
Она волшебная.
Думаю о людях из студии «Синяя бабочка».
Ну вот, у меня появились первые воспоминания на Земле-18. Я веду здесь автономную жизнь, отключенную от событий Эдема.
Это похоже на каникулы, когда забываешь обо всех старых проблемах и живешь только новыми.
Я больше не отношусь к этим людям как к пешкам. Они впечатляют меня, приводят в восторг, беспокоят. Как равные.
Я всматриваюсь в лица. Полицейский, объясняющий кому-то дорогу. Пожилая женщина, медленно произносящая слова. Девушка с заплаканными глазами. Дети, взрывающие пистоны на краю тротуара, влюбленные, держащиеся за руки, останавливающиеся, чтобы поцеловаться. Нищий на коленях, с протянутой рукой, рядом табличка: «Помогите! Я голоден».