Тайна брига «Меркурий»

Шигин Владимир Виленович

Негативно настроенный к еврейскому судостроительному подряду, Лазарев вложил значительные средства в модернизацию и расширение устаревшей казенной адмиралтейской верфи. В июне 1834 года в Николаевском Адмиралтействе заложили военный пароход «Северная звезда», 2 шхуны, 4 тендера и яхту, спустили фрегат «Агатополь» и корвет «Ифигения». В Севастополе 24 апреля спустили корвет «Месемврия». В 1835 году на левобережном эллинге в Николаеве сошел на воду 84-пушечный линкор «Силистрия», заложен второй флагманский 120-пушечный линкор «Три Святителя», 84-пушечный «Султан Махмут», корвет «Орест» и транспорт «Березань», а в Севастополе — фрегат «Браилов». Черноморский флот начал свое возрождение.

Необходимо заметить, что после выселения по указу императора евреев из Севастополя и Николаева подрядчики кораблестроения в Николаеве Рафалович, Серебряный продолжали

строить корабли, но были взяты под жесткий контроль. Держа его в узде, Лазарев лично два раза каждую неделю ездил в Спасское Адмиралтейство, контролируя строительство кораблей и судов. Про строительство кораблей Рафаловичем Лазарев писал, как всегда, откровенно: «Присмотр за этим (Рафаловичем. — В.Ш.) таков, что если бы он и вздумал сплутовать и употребить какую-нибудь штуку не совсем хорошего леса, то ему не удастся». Что и говорить, времена для друзей настали не те, и спустя некоторое время Рафалович, а за ним и другие стали уходить из судостроительного бизнеса, оставляя заказы казенным верфям.

Отныне корабли и суда закладывались и спускались на воду ежегодно. 120-пушечный линейный корабль «Двенадцать Апостолов» Лазарев строил для себя как флагманский корабль, лично следил за отделкой адмиральской каюты, соорудил в салоне мраморный камин, из Одессы привезли мебель красного дерева, из Турции — ковры. Командиром линкора стал один из лучших офицеров — капитан 2-го ранга В.А. Корнилов, будущий герой обороны Севастополя. Сам линкор являлся одним из сильнейших в мире.

К 1838 году Лазарев пересмотрел свои взгляды на Николаевские верфи как на вспомогательные, и в начале января 1837 года император утвердил лазаревский план модернизации Адмиралтейства в Николаеве. Началось и сооружение сухих доков в Севастополе. Вместе с доками строилось новое Севастопольское Адмиралтейство.

Отметим, что к началу 1834 года из двенадцати линейных кораблей Черноморского флота лишь 120-пушечная «Варшава» могла считаться современной, остальные или устарели, или пришли в негодность. По существу, Лазареву предстояло возрождать Черноморский флот после грейговского разорения.

По ходатайству Лазарева в мае 1835 года был утвержден новый численный состав кораблей, в число которых вошли три трехдечных 120-пушечных и двенадцать двухдечных 84-пушечных, прототипом для последних явился хорошо зарекомендовавший себя в плаваниях 84-пушечный линейный корабль «Силистрия». В том же 1835 году началась интенсивная постройка линейных кораблей в Николаевском, а также в так называемом Спасском Адмиралтействах. Каждый такой корабль с полным вооружением обходился казне недешево: трехдечный — свыше 2,5, двухдечный — более 1,8 млн. руб. Иностранные специалисты высоко оценивали качества кораблей Черноморского флота. Так, главный сарвайер английского флота Уильям Саймондус, побывав в 1841 году в Николаеве и Севастополе, писал английскому консулу в Одессе: «…Там пахнет морской нацией, и ежели правительство поддержит, то морская часть в Черном море в скором времени очень усилится…» Сам Лазарев отмечал, что Саймондус «…Судами нашими очень любовался и всем, что на них есть, както: красивой постройкой, покроем парусов, рангоутом, гребными судами, кузнечной работой и отделкой вообще…» Известен и такой факт: английский капитан Дринкуотер, осматривавший в 1835 году строившиеся в Николаеве корабли, получил у адмирала Лазарева разрешение взять чертежи «Трех Святителей».

За 18 лет, в течение которых Лазарев командовал Черноморским флотом, было построено 16 линейных кораблей и свыше 150 других судов, в том числе первые пароходо-фрегаты и корабли с железным корпусом, часть судов вооружена бомбическими орудиями. В Севастополе в возведенных мощных фортах он установил береговые батареи, доки и мастерские, учредил Адмиралтейство, построил казармы для флотских экипажей, Морскую библиотеку. Адмирал был избран почетным членом Русского географического общества, Морского ученого комитета и Казанского университета, а также членом Одесского общества истории и древностей.

Одни ценили его за флотоводческий талант, другие — за административный, третьи — за ученый..

Адмирал Шестаков в своих воспоминаниях так описывает «секрет» Лазарева: «…Помимо собственной его личности, вызывающей невольное уважение, состоял главнейше в оправданной опытом аксиоме: окружил человека порядочностью — и он станет порядочным человеком».

Некоторые историки утверждают, что Лазарев не любил и не понимал новоявленных пароходов, считая их лишь

модной игрушкой, так и оставшись до конца своих дней истинным парусником. Ряд историков считают, что, займись Лазарев пароходами серьезно, то к началу Крымской войны Черноморский флот был бы куда более подготовлен к встрече паровой англо-французской армады. Но все это лишь предположения!

Апологеты адмирала Грейга настаивают на том, что именно с Грейга началась эпоха пароходства на Черном море. Конечно, определенная доля участия Грейга, впрочем, как и Лазарева, в строительстве пароходов имеется. Но говорить о Грейге как о главном «пароходостроителе» не приходится. Крупнейший специалист по начальному периоду пароходостроения в России Н.А. Залесскии в своей известной книге «Одесса» выходит в море» (1987) пишет: «М.С. Воронцов, как известно, первые пароходы для Черного моря заказывал в Николаеве, но, получив такие “шедевры” пароходостроения, как “Одесса”, “Наследник” и другие, стал заказывать пароходы в Англии, где, как правило, их строили быстрее, надежнее и лучше. Вопрос же развития отечественного пароходостроения не беспокоил ни Воронцова, ни царя, с ведома которого заказывались все пароходы. Между тем при большей требовательности к качеству заказываемых пароходов со стороны Воронцова как заказчика и при более добросовестном отношении к своим обязанностям адмирала С.К. Грейга, в ведении которого находилось кораблестроение в Николаеве, можно было бы при постройке отечественных пароходов добиться лучших результатов».

Что из этого следует? А то, что инициатором пароходостроения на Черном море был вовсе не адмирал Грейг, а граф Воронцов. Именно он попытался строить первые пароходы в Николаеве. Граф не был моряком, но почему-то значение пароходов понимал лучше адмирала Грейга. Последний, судя по всему, вообще не понимал сути происходящего, а потому никоим образом не стремился развивать судостроительную базу для насыщении флота пароходами. Более того, он и его окружение были не против поживиться за счет Воронцова. Именно поэтому, когда граф столкнулся там с «черноморской мафией», то плюнул на Грейга и начал заказывать пароходы в Англии. Что же касается Грейга, то Н.А. Залесский прямо обвиняет его в непонимании развития пароходов и недобросовестном отношении к своим прямым обязанностям как главного командира Черноморского флота и портов. О каком гениальном прозрении или хотя бы о новаторстве здесь вообще может идти речь?

Не интересно ли будет нам узнать, как оценивает Н.А. Залесский роль М.П. Лазарева в развитии пароходства на Черном море? Историк пишет: «Он (Лазарев. — В.Ш.) считал плавание на них (на пароходах. — В.Ш.) офицеров и матросов средством подготовки личного состава для паровых судов флота Так, в том же рапорте А.С. Меншикову Михаил Петрович, приведя в пример Францию, писал: «Коммуникация на Средиземном море не только не выручает издержек на поддержание ее делаемых, но ежегодно стоит французскому правительству 1 500 000 франков, при всем том нельзя отвергать пользы в существе этого сообщения, если обратить внимание, что оно дает средства офицерам, матросам, машинистам и прочим людям, составляющим экипаж парохода, приобретать необходимые в управлении сими судами познания, которые… дают перевес на сторону тех, кто успел ими воспользоваться. В начале июня 1841 г. по докладу согласованных между заинтересованными сторонами соображений об организации пароходных сообщений с Константинополем Николай I принял решение заказать в Англии четыре пароходофрегата в 250 сил “с тем, чтобы в военное время можно было их обратить на полезное употребление при флоте”. Заказ же этих пароходов царь поручил Воронцову при участии адмирала Лазарева».

Что ж, Н.А. Залесский весьма высоко оценил роль Лазарева в развитии пароходства, в отличие от «недобросовестного отношения к своим обязанностям» Грейга. И это притом, что традиционно, с легкой руки прогрейговских историков, Михаил Петрович считается чуть ли не мракобесом, совершенно не понимавшим значения пароходов и всячески препятствовавшим их развитию, в отличие от гениального провидца Грейга. Увы, перед нами не что иное, как еще одна искусственно созданная легенда, имеющая своей целью приписать чужие лавры тому, кто в реальной жизни был их совершенно не достоин. На истории приоритета в понимании и развитии пароходства на Черном море мы остановились исключительно для наглядности того, как легко можно оклеветать даже самых выдающихся государственных деятелей России, если это необходимо определенному могущественному клану.