Тайна бронзовой статуи
Шрифт:
Вот только в художественной галерее нас едва ли ждут какие-нибудь тайны, — заявила Белинда разочарованным тоном. — Наша экскурсия скорее напоминает мне школьное мероприятие.
Заранее никогда ничего нельзя знать, — возразила Трейси. Она сидела в мягком кресле, перелистывая путеводитель. — Вон какие там интересные картины выставлены. Просто посмотрим на современные шедевры — от этого уже польза. А дальше будет видно.
С этими словами она вскочила и направилась к двери.
Вскоре девочки вышли из подземки на станции «Блэкфрайерс» и перешли по мосту через Темзу на Бэнксайд. При виде галереи
Вы уверены, что мы не ошиблись и пришли в нужное место? — спросила она. — Какое огромное здание! Оно совсем не похоже на художественную галерею. Скорее на какую-нибудь фабрику!
Все в порядке, это и есть «Тейт-Модерн», — успокоила ее Холли. — В путеводителе говорится, что в этих стенах прежде размещалась электростанция — вот почему тут такая выкая труба. Но потом здание много лет пустовало, пока кому-то не пришло в голову превратить ею в художественную галерею.
По мере приближения к галерее она казалась им псе огромней и огромней, а уж когда они вошли внутрь, у девочек просто дух захватило. Наклонная эстакада привела подруг в огромное Пустое помещение — бывший турбинный цех. В дальнем его конце виднелся высокий мост с гигантскими скульптурами. И вообще, здание было настолько огромным, что девочки не удивились бы при виде облаков, проплывающих под потолком.
— Неужели тут все экспонаты такие же большие, а? — поинтересовалась Трейси. — Я думали, что здесь и маленькие тоже есть.
— Я уверена, что в галерее найдутся работы разной величины, в том числе и маленькие, — заверила ее Холли. — Давайте поднимемся наверх и отыщем другие выставочные помещении.
С левой стороны, за высоченной стеклянной стеной виднелись длинные эскалаторы, которые вели на семь этажей выставочного комплекса. На каждом этаже были выставлены тысячи произведений искусства, созданных в течение всего двадцатого века.
Трейси, самая спортивная из членов Клуба, поднялась наверх и пробежала рысцой зал за залом, отыскивая какую-нибудь картину Оскара Мейкписа. Потом вернулась к Холли и Белинде, которые неторопливо разглядывали экспонаты, и объявила, что ей так ничего и не удалось обнаружить. Белинда тут же пришла в ужас при мысли о предстоявших им долгих часах безуспешных поисков и предложила обратиться за помощью к одному из смотрителей залов, одетых в особую униформу.
Мейкпис вам нужен? — широкоплечий мужчина на секунду задумался. — Ах да, я понимаю, что вы хотите посмотреть — большую статую русалки. Что ж, вы идете правильно. Она на этом этаже. Вот так и ступайте в дальний коней этого этажа — мимо не пройдете.
Девочки последовали совету смотрителя, и Холли вскоре увидела русалку. Правда, экспонат оказался не совсем таким, как они себе представляли.
Трейси прочла на постаменте табличку с названием.
«Русалка» — Оскар Мейкпис, Испания, 1993. Обже труве. — Девочка нахмурилась: — Хм, что значат два последних слова?
По-моему, по-французски это означает «найденные предметы», — сообщила ей Холли. — Ну, к примеру, некоторые художники и скульпторы любят поднимать с земли всякие там причудливые камни и прочее, а потом слегка обрабатывать, обтесывать, более четко проясняя образ, который им померещился.
Скульптор, по-видимому, подобрал валявшиеся на морском берегу ведра, лопаты,
Ну, если уж это шедевр современного искусства, тогда извините! — презрительно фыркнула Белинда. — На мой взгляд, эта скульптура Польше напоминает кучу старого хлама, упавшего с грузовика, когда тот ехал на мусорную свалку.
Может, если мы посмотрим подольше, до нас дойдет замысел скульптора и вообще ценность этого произведения, — неуверенно предположила Холли, разглядывая «Русалку» с разных ракурсов.
Вот еще! Больно нужно, чтобы он доходил до меня, этот самый замысел, — огрызнулась Белинда.
Ага, вот теперь уже теплей. «Русалка» начинает мне нравиться, — заявила Трейси, когда отошла к дальней стене зала.
Она прошла мимо другого экспоната — неясной, динамической фигуры молодого животного, может, жеребенка, а может, и птицы. Это существо привстало на задних ногах, словно собиралось куда-то прыгнуть. Эта скульптура очень сильно отличалась от «Русалки». Трейси прочла вслух название:
«Тайна Жизни» — Ганс Дорфман, Мюнхен, 2000. Бронза. — Трейси медленно обошла вокруг этой выразительной скульптуры и с удовлетворением покачала головой. — Вот это в самом деле прекрасная работа, ничего не скажешь. — Трейси, с ее пристрастием к спорту, всегда нравилась динамика, и тут ее поразило, с каким мастерством немецкий скульптор сумел передать в застывшем движении такое ощущение рвущейся вверх энергии.
Холли согласилась с ней.
Честно говоря, эта «Русалка» мистера Мейкписа меня тоже не впечатлила, — сказала она. — Куча хлама и есть куча хлама. Не скульптура, а пляжная помойка! А этот жеребенок — совсем другое дело. Сколько в нем жизни, потрясающе!
Забавно слышать, — произнес за ее спиной чей-то низкий бас.
От неожиданности Холли вздрогнула и повернулась на голос. Неподалеку от нее стоял тот самый смотритель галереи, который подсказал им дорогу к.«Русалке». Оказывается, он шел за ними через все залы.
Несколько недель назад у нас побывали Посетители, которые сказали приблизительно То же самое, — продолжал он. — Двое туристов. Судя по их произношению, они приехали из Испании. Их очень заинтересовала «Тайна Жизни». Причем у одного из мужчин была новая видеокамера, и он снимал жеребенка с разных точек. Разумеется, мне пришлось остановить его. Ведь посетителям не разрешено тут ничего снимать фотоаппаратом или на видеокамеру. — Смотритель пожал плечами и возмущённо фыркнул, словно те два посетителя, не уважавшие правила галереи, своим поведением на несли ему личную обиду.
Но я все-таки понимаю, почему им захотелось снять на память скульптуру Дорфмана. — дипломатично заметила Трейси. — Ведь приятно вернуться домой с таким сувениром: гораздо лучше, чем эта «Русалка»!
В ней уж точно нет никакой загадки! — с Ядовитой усмешкой добавила Холли.
В шесть часов, когда девочки вернулись в отель «Ройал-Парк», их уже ждал мистер Хейес. Белинда позабавила отца своим язвительным описанием «Русалки» Оскара Мейкписа. Мистер Хейес тут же нахмурился.