Тайна царствия
Шрифт:
– Есть ли какие новости от Магдалины? – спросила она слабым голосом, опустив голову на руки – Что она просила мне передать?
– Необходимо подождать – ответил я – Похоже, никому не известно больше того, что мы уже знаем.
– Мне говорили, что близ Найма видели человека, похожего на Иисуса, но он исчез еще до того, как смиренные душой смогли с ним встретиться.
– Возможно, у свидетелей этой встречи есть причина не говорить о ней, – заметил я.
Клавдия Прокула тихо промолвила:
– Предпринимая это опасное путешествие, я надеялась, что мое излечение даст ему прекрасную возможность обрести известность после своего воскресения. Почему же он не является мне? Ничто не мешает ему сделать
– Я шепнула о твоем затруднительном положении Хузе, – сказала Жанна – Он считает, что князь, по крайней мере, обязан тебе шелковым платьем, если ты почтишь бега своим присутствием.
– Но если только он пришлет мне какую-то старую тряпку Иродиады, я приму это как оскорбление, так что, надеюсь, ты ясно высказалась на этот счет, – продолжала Клавдия тоном крайнего раздражения, – Помимо того что я наотрез отказываюсь принять что бы то ни было из вещей этой иудейской проститутки, я требую, чтобы его подарок был сделан из средств казны, предназначенных на международные расходы.
Затем, обернувшись ко мне, она прибавила вместо объяснения:
– О Марк, ты же знаешь меня – я вовсе не тщеславна! Я меланхоличная женщина, обожающая прежде всего одиночество. Однако, если мне предстоит появиться на людях, я должна быть одета в соответствии с положением, занимаемым моим мужем, хотя бы для поддержания престижа Римской империи. Мужчинам трудно это понять.
– Мне действительно трудно это понять, – признался я, – Бега, похоже, имеют для тебя большее значение, чем Иисус из Назарета, ради которого ты прибыла сюда. Возможно, именно в этот момент Сын Божий создает вокруг нас свое невидимое царство а тебя больше заботят одежды, которые ты наденешь для развлечения арабских шейхов и богатых коневладельцев!
– С меня достаточно невидимых вещей в ночных снах! Я в самом деле каждую ночь страдаю от адских ужасов и при этом не имею возможности ни пошевелиться, ни позвать на помощь, и мнекажется, что я скоро умру; с новолунием все мои болезни усиливаются, боюсь, что в конце концов я сойду с ума.
В удрученном настроении, слегка опьяневший, я отправился к греческой гостинице. На обратном пути мне встретилась женщина, сидевшая, прислонившись к ограде сада. Она была одетав рубище, полностью скрывавшее ее лицо, и не узнав ее, я прошел мимо. Однако она приветствовала меня по имени и шепотом добавила:
– Я пойду впереди к берегу. Следуй за мной так, чтобы никто этого не заметил.
Она пустилась в путь, а я сопровождал ее. Так мы дошли до пустынного побережья, где нас никто не мог ни видеть, ни слышать. Тогда она открыла лицо, и я узнал ее: это была Сусанна, которая, впрочем, не улыбнулась и не обрадовалась нашей встрече. Наоборот, она стенала, вздыхала и заламывала руки, словно испытывала страшные угрызения совести и не знала, с чего начать. В порыве гнева я стал вычитывать ее за предательство и спросил, где находится Натан с моими ослами и кошельком.
– Мы вовсе не предавали тебя, еще ничего не потеряно – защищалась она – Натан с твоими ослами работает на перевозке песка и глины для строительства нового помещения таможни в Капернауме: тем самым зарабатывает средства, из которых ты платишь ему; когда он даст тебе отчет, ты увидишь, что пока ты здесь ничего не делал, твои ослы работали на тебя и принесли немалые деньги! Однако не знаю, верно ли я поступаю, выдавая тебе тайны других, я бы никогда не осмелилась прийти к тебе, если бы ты когда-то не поцеловал меня в губы, несмотря на то что я уже сделалась старым огрызком кожи и во рту у меня осталось всего лишь несколько зубов, тогда как в Галилее есть немало женщин моего возраста, у которых зубы еще в полном порядке!
– Оставь свои зубы в покое! – проворчал я – И говори немедленно, есть ли у тебя какие-то новости о назаретянине!
Сусанна ответила:
– Знай же, что какое-то время тому назад он являлся многим из своих учеников: на берегу озера он разделил с ними трапезу и назначил Симона Петра старшим над остальными. Этим я хочу сказать, что теперь Петр стал пастухом, которому надлежит заботиться о пище для своих овец. Но черт меня побери, если Петр захочет дать эту пищу тебе или примириться с тобой, потому что ты не принадлежишь к числу сыновей Израиля и не прошел обрезания. Я не могу понять, почему для выполнения такой трудной задачи он выбрал именно Петра, который еще до того, как пропел петух, отрекся от него. Конечно, он сильнее и выносливее остальных, однако он слишком властен, чтобы заботиться о других!
– Они сами рассказали тебе об этом? – не веря в подобное, уточнил я.
Обняв руками колени, Сусанна издала вздох.
– Ох, как у меня болят ноги! – простонала она – Я никогда бы не дошла сюда из Капернаума, если бы мне не позволили сесть в лодку одного сборщика налогов, следовавшего сюда, в Тивериаду, в этот языческий город! Я всего лишь старая сплетница, и никто ни о чем мне не сообщает, но при этом у меня тонкий слух. Кому-то надо чистить и солить рыбу, прежде чем заложить ее в бочки, точно так же кто-то должен стирать белье этих людей и готовить им, и таким образом то там, то здесь мне удается собирать сведения, может быть, даже в большем объеме, чем я надеялась, потому что все считают меня настолько глупой, что уверены, будто я ничего не способна понять! Кроме того, я так ослабела и зачахла без Иисуса, что по ночам мне не удается сомкнуть глаз, тогда я в темноте отправляюсь молиться на берег и думаю: не моя вина в том, что мне приходится слышать вещи, предназначенные вовсе не для моих ушей! Может, это совершается по воле Бога? Конечно, Иисус уже не раз являлся ученикам и обучал их таинствам. Петр, Яков и Иоанн всегда были его любимцами, и можешь мне поверить, теперь их лица сияют настолько, что человеку, желающему разглядеть их в темноте, не нужны ни светильник, ни фонарь. Натан же не приучен ко лжи, – продолжала она. – Он всегда остается мужчиной, и я доверяю ему больше, чем своим собственным мыслям. Он дал одно обещание, не позволяющее ему сейчас появиться здесь, а мне сказал прийти к тебе и дать о нас знать: я обязана тебе тем, что ты помог мне добраться из Иерусалима в Галилею, тогда как святые покинули меня. Натан сказал, что для меня ты был добрым самаритянином, таким, о котором Иисус однажды рассказывал в одной из своих проповедей. Для меня же римляне ничем не отличаются от самаритян, которые презирают храм и ходят на поклонение Богу на вершину одной из своих гор, а также празднуют Пасху, как им заблагорассудится; римляне, по крайней мере, ничего об этом не ведают, а значит они невинны, за исключением тебя, конечно!
Сусанна еще долго могла бы продолжать искать во мне облегчения своим страхам и сомнениям, однако вскоре мне пришлось ее прервать.
– Так является ли Иисус из Назарета Христом, Сыном Божьим, и действительно ли он воскрес? – спросил я.
– Он в самом деле воскрес из мертвых, ходит по Галилее, явился многим людям, – ответила она, расплакавшись. – Пусть он мне простит, если я поступаю неверно и предаю его! Но ведь тыне собираешься причинить ему вред, верно?