Тайна черного ящика
Шрифт:
Между тем человека на катере я отлично разглядела. Он щурил на меня свои и без того узкие глаза.
«Турсунов!» – мелькнуло у меня в голове, хотя и до этого не сомневалась, что ведет катер именно он.
Катер шел на юго-восток, и солнце стояло как раз у меня за спиной, что, наверное, и помешало Турсунову стрелять точно. Он успел сделать еще один выстрел в меня и вновь промахнулся.
Руки у меня уже просто отваливались, но, к моему удивлению, не разжимались. Я продолжала держаться на веревочной лестнице, хотя сама уже в это с трудом верила. И Турсунов
Третьего выстрела не дал Турсунову сделать Сергей. Я увидела, что вдруг от вертолета отделилась какая-то огненная полоса, вроде короткой молнии, и ударила в нос катера. Из носовой переборки тут же повалил густой дым, который заворачивался клубами, ветер сносил его назад, но новые и новые клубы дыма совершенно скрыли от меня катер.
Конечно, я сообразила, что поскольку мне не видно палубу, то и Турсунову меня не видно. Я с облегчением вздохнула. Теперь он в меня не попадет.
Однако тут же я почувствовала, что катер вновь начал приближаться снизу ко мне, и поняла, что вертолет вновь опускается. Ориентируясь только по источнику дыма, Сергей пытался высадить меня на палубу. Это привело меня в ужас, но мне пришлось это сделать, поскольку выбора у меня просто не было.
Дождавшись, когда ветер на мгновение отнес дым чуть в сторону, я заметила, что подо мной не волны океана, а палуба, и просто шагнула вниз, разжав левую руку и отцепив от лестницы правую, сжимавшую пистолет.
Удар снизу по ногам был такой, что мне показалось, будто меня огрели по пяткам здоровой резиновой дубинкой. У меня аж в глазах потемнело. Я инстинктивно схватилась за первое, что попалось мне под руку, это оказалась какая-то растяжка от мачты, и с изумлением убедилась, что стою на ногах! Я не упала! Все произошло именно так, как я себе и представляла!
Этот факт чрезвычайно меня вдохновил. Перетерпев острую боль в пятках, я начала потихоньку пробираться к носу катера, вернее к рубке, где, как я полагала, должен был находиться Турсунов. Вероятно, там же и старик, которого он похитил с заставы.
«Если я не смогу справиться с Турсуновым, – рассуждала я, – то попробую вместе со стариком вывалиться за борт, в воду. Катер проскочит вперед, а Сергей заметит нас со стариком и подберет».
Насколько реален был такой план действий, я не могла, конечно, оценить. Но не могла я в тот момент предположить и того, что произошло далее.
Дым, который валил с носа катера, прекратился как-то внезапно, видимо, выработалась дымовая шашка, которой Сергей выстрелил в катер. Я увидела себя стоящей прямо перед входом в рубку катера, а напротив меня – ухмыляющегося Турсунова. Его пистолет был нацелен мне в живот, а мой – позорно разглядывал палубу.
Турсунов сделал шаг в мою сторону, резко взмахнул ногой, и мой «макаров» полетел за борт, выбитый ударом его ботинка. Я осталась перед ним безоружной.
Глядя на меня, Турсунов засмеялся и что-то сказал не по-русски.
«Да он же японец! – догадалась я. – Значит, ФСБ с японцами заодно!»
Я поймала взгляд Турсунова, направленный на палубу куда-то мне за спину, и обернулась, чтобы посмотреть, на что он смотрит.
На палубе, в двух шагах у меня за спиной, лежал Константин Иванович Чугунков. Не раздумывая и не обращая внимания на пистолет Турсунова, я бросилась к Чугункову. Он был без сознания. Я лихорадочно пыталась нащупать его пульс, но это не сразу мне удалось.
«Жив, Чугунок!» – обрадовалась я, хотя и не могла бы ответить, чему можно радоваться в нашей ситуации.
Что произошло дальше, я помню только какими-то фрагментами отдельных картин, возникавших перед моими глазами. Позже я с помощью Сергея восстановила всю последовательность событий, но в первое мгновение я ничего не поняла, была ошеломлена и действовала только инстинктивно.
Когда я нащупала у Чугункова пульс, я подняла голову и увидела, что в дверях будки Турсунов борется со стариком-айном, который пытается выйти из рубки, а японец его старается не выпустить.
Одновременно над головой оглушительно взвыла сирена, от которой по телу поползли мурашки, а плечи передернулись, как от скрежета стали по стеклу.
Я подняла голову вверх и увидела, что Сергей машет мне рукой, высунувшись из кабины, и что-то кричит неразборчиво. Мне показалось, что он очень хочет обратить на что-то мое внимание.
«Наверное, на то, что происходит в дверях рубки, – решила я, – он думает, что я просто не замечаю этой драки около рубки».
– Сейчас, Сереженька! – пробормотала я, поднимаясь на ноги. – Сейчас я ему помогу…
Чем могла я, безоружная женщина, помочь старику, пытавшемуся оттолкнуть с дороги вооруженного мужчину? Наверное, ничем. Я и не смогла помочь.
Я видела, как Турсунов выдернул откуда-то у себя из-за пояса нож и дважды ударил старика в правый бок. Старик упал на палубу, а Турсунов повернулся ко мне лицом и сделал шаг навстречу, сжимая в руке нож.
Наверное, он медлил только потому, что считал меня опасным противником. Еще бы! Мне удалось уйти от Краевского! Мне удалось выбраться из Птичьего ущелья! Да и вообще у меня репутация, со слов, наверное, того же Краевского, человека, с которым нужно вести себя очень внимательно, ведь я столько раз вставала на пути у полковника Краевского и разрушала его планы и хитроумные комбинации. Наверное, медлительность Турсунова или его чисто национальное иезуитство, желание насладиться моей беспомощностью и моим страхом помешали ему достичь цели. Он уже не успел сделать следующий шаг в мою сторону.
Сирена вертолета вновь взревела, я подняла глаза, посмотрела за спину Турсунову и увидела несущийся нам навстречу катер, оставленный Чугунковым без управления. Руль, болтающийся без контроля, ветер и волны развернули его и направили почти точно в нас. До столкновения оставалось не больше двух секунд.
Единственное, что я успела сделать, – упасть назад и вцепиться обеими руками в Чугункова. Дальше раздался страшный удар. Нас с Чугунковым что-то подбросило кверху и просто выстрелило нами, словно из катапульты.