Тайна двух медальонов
Шрифт:
Доктор улыбнулась и горестно развела руками:
— Мне жаль, миссис Диксон. Пару месяцев назад, когда мой сын уезжал в Париж — он там учится, — я отдала ему второй, так сказать в качестве талисмана.
— У вас взрослый сын, госпожа доктор?
Эрика Гроллер снова улыбнулась.
— Мой муж уже однажды был женат. Его сыну Фолькеру — девятнадцать, он на десять лет моложе меня.
— И ваш пасынок — студент?
— Он хочет стать юристом. К тому же у него способности к языкам, и мой муж послал Фолькера в Сорбонну. Но не говорите о нем — «пасынок»! Для меня он — Фолькер,
— Какие прекрасные отношения! Он живет у вас?
— У моего мужа в Гамбурге. И носит его фамилию — Лупинус, в то время как я… Гроллер — моя девичья фамилия.
Это не было новостью для миссис Диксон. Но она сделала вид, будто слышит ее впервые. За этим маневром она скрыла свой страх, который пыталась подавить с тех самых пор, как только зашла речь о Фолькере.
Диксон умела перевоплощаться. Она представилась более игривой, чем была на самом деле. И радостно согласилась, когда доктор Гроллер предложила ей выпить па брудершафт. Эрика разлила в бокалы вино и сказала:
— Каролина, давайте обращаться друг к другу по именам. Эти фрау и миссис звучат так официально, так чопорно и создают дистанцию, которая отдаляет людей.
После этих слов американка поднялась и чокнулась с доктором Гроллер, дабы скрепить их дружбу.
И вот сейчас она сидит в поезде метро, ее глаза слегка прикрыты, на губах блуждает улыбка.
На станции «Галлишен Тор» Каролина Диксон вышла из метро. Она подождала у светофора, а затем толпа увлекла ее с собой к витринам универмага Герти.
При быстрой ходьбе американка начинала приволакивать левую ногу и непроизвольно поднимать вверх плечи, будто хотела защитить шею от холода. Походка становилась напряженной и угловатой. Она останавливалась или замедляла шаг, как теперь, когда подходила к американской памятной библиотеке, и ее некрасивая осанка уже не так бросалась в глаза.
Служебное помещение Каролины находилось на последнем этаже библиотеки. На двери висела табличка: «Заместитель директора по науке». «У всего есть свое название», — подумала она. Ее бюро состояло из обширной приемной и небольшого рабочего кабинета.
— Мышка, — воскликнула она, едва переступив порог, — три поручения. В темпе!
Фрейлейн Мауз, секретарша и ответственный исполнитель в одном лице, рывком придвинула к себе блокнот и схватила карандаш.
— Первое: заказать срочный разговор с Парижем.
Мистер Дэвис. Номер: Бальзак — ноль-ноль-восемь-один-ноль. Второе: забронировать для меня авиабилет в Париж. Я хотела бы улететь сегодня ночью или завтра рано утром. Третье: вызвать мне машину. По окончании разговора с Дэвисом я поеду домой.
Затем она прошла в кабинет. Подняла телефонную трубку, нажала на аппарате миниатюрную клавишу и, подождав сигнала, набрала четыре цифры. Ее голос звучал тихо.
— Говорит двадцать девятый. Шеф, я уезжаю в Париж… Да, на два-три дня… Конечно, самолетом… О’кей! — Она положила трубку на рычаг. — Есть что-нибудь новенькое, Мышка? — спросила она.
Ничего новенького не было. Новенького здесь практически никогда не бывало. Миссис Диксон это прекрасно знала и спрашивала больше по привычке. Она задумчиво
Каролина Диксон стояла неподвижно. Ее мысли витали где-то далеко. Они не подчинялись приказам. Каролина закрыла глаза, но не ради того, чтобы лучше сосредоточиться. Это произошло непроизвольно, как реакция на внутренние процессы. Кто-то в этой ситуации стискивал зубы, а кто-то сжимал кулаки.
Когда фрейлейн Мауз на манерном французском выкрикнула в телефонную трубку: «Месье Дэвиса, пожалуйста!», американка опустилась в кресло и включилась в разговор:
— Хэлло, Ричард, старый ковбой!
— В чем дело? Кто говорит? — отозвался брюзгливый голос. — Это вы, Каролина?
— Да, я. Как вы меня узнали?
— По любезному обращению. Прекрасно, что вы снова вспомнили о своем старом Ричарде Дэвисе из еще более старого Техаса. Как поживаете, Каролина?
— Хорошо. Надеюсь, и вы так же.
— Пока не иссякло виски, все о’кей!
— А оно не иссякло?
— Иначе я бы уже не торчал здесь, в этом чертовом вертепе разврата. Мои пуританские устои сильно пошатнулись. Мне явно недостает святого угодника Грэма.
— Я появлюсь у вас завтра его посланником.
— Силы небесные!
— Спасибо! Серьезно, Ричард, я прилечу сегодня ночью. В крайнем случае рано утром.
— Рад этому, от души рад, Каролина, вам это хорошо известно. С компанией?
— Небольшое личное дело.
— Ну вот и отлично. Жду вас. Что я должен сделать?
— О, вы хорошо меня знаете. Безобидная справка: Фолькер Лупинус. Девятнадцать лет. Из Гамбурга. Уже несколько месяцев учится в Париже. Жилье, окружение, знакомства, привычки, распорядок дня, et cetera, et cetera [1] , вы же знаете.
1
И так далее (лат). Здесь и далее примеч. переводчика.
— И все это до завтрашнего утра?
— Разумеется; напрягитесь разок, старина!
— Каролина, я возвращаюсь на ранчо, к своим коровам.
— Пожалуйста, но вначале раздобудьте нужные мне сведения. А потом можете забрать меня с собой.
— Согласен! Осмелюсь только намекнуть: «Jeu de Paume» [2] . Как всегда. В этот раз там висят картины этого, ну, как его…
— Ричард, разговор стоит недешево. Мой шеф любит порядок. Расскажете мне обо всем завтра. И уладьте дело. Помните: где труд, там и счастье.
2
Художественная галерея и музей в Париже (франц.).