Тайна египетского креста

Куин Эллери

— Похоже, так, — пробубнил инспектор.

Появился Кетчем, радостно размахивающий грязным, замусоленным листком бумаги.

— Письмо, — сказал он, — от него, от Крозака. Поглядите-ка сами.

Вогн схватил письмо, а Эллери и Исхем стали читать его через плечо Вогна, Письмо было напечатано на машинке на каком-то странном листке и датировано 13 октября прошлого года. Адресат ссылался на объявление в газете о сдаче в аренду на летний сезон острова Ойстер-Айленд и прилагал залог в сто долларов до арендной платы, договор о которой вступит в силу с 1 марта. В конце письма стояла подпись, сделанная на машинке: Велия Крозак.

— Что

ж, и деньги были приложены, мистер Кетчем? — скороговоркой заговорил Вогн.

— А как же!

— Чудненько! — воскликнул Исхем, потирая руки. — Попробуем раскопать, с какой почты Крозак отправил письмо, а там найдем и подлинную подпись.

— Боюсь, — усомнился Эллери, — что наш Крозак — невидимка, если судить по его поступкам, и тут выкрутился, и мы обнаружим на бланке подпись какого-нибудь Харашта. Помните, к «делу Вана» не было приобщено ни одного образца подписи Крозака.

— Скажите, а 1 марта этот Крозак появился на острове? — спросил прокурор.

— Нет, сэр. Никакого Крозака и в помине не было.

Только старый болван, ну как его? Гар… тьфу, Хар… Харашт и с ним еще один, Ромейн, заявились, оплатили аренду и поселились на острове.

Вогн и Исхем поняли, что надо срочно искать Крозака.

К сожалению, от Кетчема больше о незнакомце ничего нового узнать не удалось, и они принялись расспрашивать его о конфликте Брэда и Харашта и выяснили, что с самого поселения, когда религиозный культ солнцепоклонников на деле обернулся нудизмом, возмущенный мистер Брэд приплыл на остров, чтобы выразить островитянам недовольство обитателей материка. Но Харашт оставался глухим ко всем доводам и угрозам. Ромейн, правда, выпустил когти, и мистер Брэд предложил ему даже вернуть всю сумму, внесенную за аренду, и обещал многократно большую для покрытия расходов пришельцев, если они уберутся восвояси.

— Извините, а кто, собственно, подписывал договор об аренде? — вежливо спросил Исхем.

— Старец — служитель культа, — ответил Кетчем.

Харашт и Ромейн от переселения и возмещения убытков наотрез отказались. Мистер Брэд настаивал, мол, по закону они нарушают общественный порядок и наносят ущерб нравственности, а Ромейн возражал, утверждая, что колонисты никого не трогают, остров удален и от людей, и от общественных мест, и за свои денежки они, островитяне, живут, как желают. Тогда мистер Брэд пригрозил законом ему, Кетчему, и потребовал выдворить чужаков с острова…

— Меня и миссис Кетчем они не беспокоили, — сказал старик. — И, хотя мистер Брэд предлагал мне тысячу долларов, я отказался — уговор дороже денег.

Выяснилось, что последняя жестокая ссора случилась три дня назад, в воскресенье. Мистер Брэд переплыл бухту и встретился в лесу с Хараштом, где и произошла словесная перепалка и старый чудак пришел в жуткую ярость.

— Я испугался, того и гляди, начнет камнями кидаться… — заметил Кетчем, — Подоспел Ромейн, а он малый сильный, велел мистеру Брэду убираться с острова. Я за деревьями стоял, но вмешиваться не стал, не мое это дело. Мистер Брэд уходить отказался, и Ромейн схватил его за шиворот, пригрозил, мол, не уберешься, я тебя так отделаю, что мать родная не узнает, и мистер Брэд ушел, крича в ярости, что никаких денег не пожалеет, чтобы с ними расправиться…

Исхем сказал, потирая руки;

— Замечательно, мистер Кетчем! А кто-нибудь еще с материка встречался на острове с Хараштом или с Ромейном?

— Было дело. — Кетчем улыбнулся, — Приплывал

Джон Линкольн из Брэдауда, на прошлой неделе. Он тоже сцепился с Ромейном… Впервой такое случилось. Ну, я вам скажу, прямо как за кубок на звание чемпиона боролись. Линкольн за сестрой приплыл, она только-только в колонии поселилась, а как брат приплыл, она ему назло сбросила одежду, голой стояла, протестовала значит. Кричать стала, мол, он всю жизнь ею помыкал, хватит, взрослая уже, делает, что хочет. А она фигурой ничего… Я за деревьями стоял, баталию их наблюдал…

— Кетчем, старый развратник! — донесся женский голос из дома. — Неужто не стыдно?

— Да будет тебе, — пробубнил Кетчем, — Ну, Линкольн услыхал, что сестра не желает на материк возвращаться, увидал срам этот, что голая стоит с Ромейном, не совестится, да как поднаддал ему, ну и пошло-поехало…

Ромейн разозлился, хуже не бывает, сгреб Линкольна, швырнул в воду, здоровенный он, Ромейн-то…

Поскольку ничего существенного больше узнать от разговорчивого старика не удалось, они вернулись на катер. Профессор Ярдли неторопливо курил. Доктор Тэмпль бродил взад-вперед по палубе, и его лицо было тревожным.

— Что-нибудь еще? — спросил Ярдли.

— Да, кое-что есть.

Пока полицейский катер пересекал Духту от острова к материку, все молчали.

Глава 10

Приключения доктора Тэмпля

День тянулся бесконечно долго. Прокурор Исхем куда-то уехал. Инспектор Вогн без конца отдавал распоряжения и выслушивал рапорты. На Ойстер-Айленде было тихо. Миссис Брэд не выходила из спальни, сказавшись больной, и Хелен ухаживала за ней. Джон Линкольн бесцельно слонялся по Брэдвуду. Полицейские и детективы сновали повсюду. Репортеры толпились, приезжая и уезжая, озаряя сумерки вспышками фотокамер.

Эллери наконец отправился с профессором Ярдли в его Замок Иф. Ни Эллери, ни профессор в тот вечер больше не говорили о преступлении, которое свело их вместе. Они вспоминали университетские годы, первые шаги Эллери в криминалистике, обсуждали научные труды профессора Ярдли. В одиннадцать часов Эллери облачился в пижаму и удалился спать. Профессор курил, предавался еще в течение часа размышлениям, писал письма и затем тоже отошел ко сну.

В полночь в доме доктора Тэмпля не спали. Сам доктор в черных брюках, черном пуловере и черных мокасинах бесшумно выскользнул за дверь и исчез среди темных деревьев, отделявших его дом от восточной части Брэдвуда. Он был совершенно невидим во мраке лесной чащи. В нескольких ярдах от дороги он был вынужден спрятаться за деревом. Кто-то двигался ему навстречу.

По очертаниям фигуры доктор угадал, что это полицейский, очевидно, несший ночное дежурство. Полицейский направлялся к дороге, ведущей к бухте. Когда его шаги замерли вдали, доктор быстро перебежал через дорогу и, скрывшись среди деревьев, продолжил путь на запад. Не менее получаса он шел по Брэдвуду, будучи никем не замеченным, и приблизился к владениям Линнов. Удвоив осторожность, он подкрался к дому Линнов с северной стороны, где деревья росли гуще и мрак был непрогляднее. Скрывшись в тени ветвистого платана, доктор замер у окна первого этажа, в котором горел свет и занавеси были задернуты. Сначала он услышал звук шаркающих шагов, потом в окне появился силуэт толстухи Линн. Почти одновременно он различил стук закрываемой двери и, наконец, услышал ее чуть дрожавший голос: