Тайна "Фламинго"
Шрифт:
— Значит, четырнадцатого, — сказал Грег, сверяясь по карманному календарю. — Я думаю, у вас случилось много происшествий такого рода. Есть ли какая-нибудь система?
— Нет. Потом это стало происходить каждый день, почти каждый день. Потом несколько дней все было спокойно, мы думали, все кончилось. Потом опять. И это стало действовать мне на нервы.
Грег сказал:
— Тебе следовало бы сразу обратиться в полицию.
— Теперь-то я понимаю. Но в то время… Ну, ты сам знаешь почему я не вызвала полицию, Грег. Я не потерплю, чтобы моих слуг увозили на допросы или задерживали в полиции на несколько
Голос Эмили прервался, и Грег сказал:
— Когда вы решили вызвать мисс Кэрил? Перед тем, как все началось, или потом?
— Потом. Кажется, в тот день, когда разбили пластинку с записью концерта Торони. Это меня расстроило. Я обнаружила, что больше не могу, как прежде, концентрировать внимание на работе. А Элис испугалась. Я поняла, что мне необходима помощь. И я подумала о Виктории.
Грег вопросительно взглянул на Викторию, и она ответила на предполагаемый вопрос:
— Письмо от тети Эм пришло три недели назад. У меня было время только подготовиться к отъезду и сделать все необходимое.
Гилберт рассеянно кивнул и вновь обратился к леди Эмили:
— И последний вопрос. После того как отравили вашу собаку, совершались ли еще акты вандализма в доме?
— Нет, — прохрипела Эмили, и вновь резко заговорил Иден, стоя спиной к присутствующим:
— Джилли оказался прав: это был следующий этап, и нам следовало понять это. Начиналось все обыденно, а закончилось убийством Элис.
— Если закончилось — холодно заметил Грег. Иден обернулся:
— Почему ты так говоришь?
Грег пожал плечами:
— Давно установлено, что убивший один раз и не попавший в руки правосудия — убивает опять. Либо для сокрытия первого преступления, либо потому, что лишение человека жизни становится для него необходимостью, как наркотики. Это ужасает, но стимулирует. Поэтому в первые ритуальные обряды любого секретного общества обязательно включено убийство, как у мау-мау. Трудно убить лишь в первый раз. Потом с каждым разом все легче, к человеческой жизни начинаешь относиться бездушно, это может даже перерасти в мегаломанию — манию величия. Нет причин полагать, что смерть твоей жены положит конец всему этому грязному делу. Вот почему нам необходимо найти убийцу, даже если придется просеять каждого африканца — и каждого белого — через решето в нашей долине! Кстати, Эм, Брэндоны приезжали к тебе во вторник утром с шофером?
— Да, но Самуэль работает у них двадцать лет. Он бы никогда…
Он не дал ей договорить.
— Почему же никто из вас, несмотря на все пережитое, не верит, что преданный слуга одновременно может быть и кем-то другим, давшим клятву избавить страну от всех белых? — с горечью спросил Гилберт.
Он захлопнул записную книжку, сунул ее в карман и встал, вздыхая.
— Вот пока и все. Но боюсь, что нам придется вновь допросить всех твоих слуг и наемных рабочих завтра утром, Эм. Этим займется Бил Хеннеси. Будь с ним помягче. Он говорит, что с того времени, как ты ударила его кнутом, когда в зрелом возрасте десяти лет он играл в тореадора в загоне для быков,
— Хотелось бы мне верить этому, — проговорила Эм. — Но в этом не больше правды, чем в твоем обещании, что нас больше не будут подвергать подобным инквизициям. — В голосе Эм послышался намек на просьбу, но Гилберт ее проигнорировал.
— Пока мы не найдем убийцу миссис де Брет, боюсь, нам придется задавать вопросы. Не думаю, что вы со мной не согласны. — Он взял шляпу, дружелюбно раскланялся и вышел из гостиной.
ГЛАВА VII
Эмили наклонилась в кресле, прислушиваясь к затихающему звуку шагов. Услышав через минуту, что машину завели и она помчалась по пыльной дороге, Эм глубоко вздохнула и расслабилась.
— Слава Богу! Я боялась, что его шофер не приедет и он еще час будет донимать слуг. Я слишком стара, чтобы это терпеть!
Она взглянула на французские часы на лакированном комоде в конце комнаты:
— Уже четыре часа. Мы сегодня поздно обедали. Дру, ты будешь пить чай у нас?
Стрэттон поблагодарил за приглашение и отказался, сказав, что ему надо возвращаться. Эмили подняла себя из кресла и пошла проводить его до веранды; Виктория и Иден шли за ней.
Кто-то торопливо шел по тропинке в тени палисандровых деревьев. Иден прикрыл глаза рукой и, всмотревшись, объявил с раздражением в голосе:
— Это Лайза. Что ей надо?
— Не что, а кто. Ты! — ядовито высказалась Эмили. — Поди ей навстречу, Иден. Сегодня я больше не хочу никого видеть. Я мечтаю попить чай в тишине.
Она заговорила с Дру о слухах, что на соседней ферме заболели свиньи — какая-то инфекция, а Иден быстро направился через сад по тропинке к живой изгороди, разграничивающей сад Эм и участок управляющего.
Виктория увидела, что женщина побежала навстречу Идену и схватила его за рукав. Их голоса невозможно было разобрать из-за комментариев Эм о плохом карантинном режиме, но даже издали, по жестам женщины и движениям головы, было ясно, что та либо взволнована, либо расстроена.
Виктория наблюдала, как Иден обернулся к дому, его лицо было бледным на фоне зелени. Женщина тянула его за рукав, желая увести, и Виктория услышала зовущую или спорящую интонацию голоса. Неожиданно Иден схватил ее за руку и потащил за собой по направлению к дому.
Эмили увлеклась разговором с Дру о делах на ферме и заметила их, когда они подошли к веранде и заслышался стук высоких каблуков по каменным ступенькам и перезвон браслетов. Эм обернулась с неприкрытым нетерпением.
— Ну что, Лайза? Что случилось?
Но заговорил Иден. Лицо его по-прежнему было бледным, голос звучал неуверенно:
— Лайза пришла сообщить важные новости. Я подумал, тебе надо ее выслушать.
Эмили царственно подняла руку, приказывая замолчать, ее проницательные старые глаза посмотрели на Лайзу, потом на Идена, потом на молчаливо застывших Захарию и мальчика-слугу, накрывавших стол на веранде к вечернему чаю. Она проговорила ледяным тоном:
— Я вижу, это важное сообщение. Лучше нам вернуться в гостиную. До свидания, Дру. Спасибо, что привез мою племянницу. Очень мило с твоей стороны. Завтра я пришлю к тебе Идена посмотреть на телят.