Тайна Флоры
Шрифт:
Лоринг посмотрела на меня и смущённо улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ.
— Ой! Смотрите туда! Кони!
Задремавшая было Коко вскочила, указывая в сторону берега. Кони спускались к воде, чтобы напиться из реки.
Коко взволнованно проговорила:
— У каждого коня посередине лба сверкает драгоценный камень чёрного цвета.
Лоринг подняла голову, посмотрела вперёд и сказала:
— Такой конь был нарисован на потолке у нас дома. Папа говорил, что это символ племени Тэнту. Эти кони называются хайнэ. Правда, красивое название?
Лоринг
— Значит, мы находимся у деревни Тэнту? Лоринг, а почему у тебя такое выражение лица?
— У каждого коня на лбу камень, видите? Если кто-то хочет вторгнуться в деревню, камни чернеют.
— Да что же это такое! Это мы, получается, хотим к ним вторгнуться? Куда мы ни придём, нам нигде не рады, — надув губы, заворчала Коко.
Я лёг ничком на перо птицы рейндбер, как тогда, когда мы покидали пещеру Пумпа. Лоринг и Коко с испуганными лицами опустились рядом. Перо птицы рейндбер, несущее нас, медленно двигалось вниз по течению. Заметившие нас издалека хайнэ вдруг бросились куда-то бежать.
Мы карабкались по холмистому берегу реки. На вершине холма росло огромное дерево пинкапин. На его ветвях висели плоды размером с небольшие дома. Каждый плод и был домом. В этих плодах селились жители племени Тэнту.
В передней части плодов располагались дверцы, над которыми висели именные таблички. При каждом порыве ветра плоды мелодично звенели.
— Какие красивые домики… Если бы я могла, то тоже жила бы в таком… — прижав руки к груди, воскликнула Лоринг.
Трепет и грусть слышались в её голосе. Лоринг слишком хорошо понимала, как печальна судьба предсказателей, вынужденных всю жизнь скитаться. Лоринг была как никто весела, дружелюбна и рассудительна до того, как узнала, что она — предсказательница. Однако с тех пор, как мы покинули пещеру Пумпа, в её глазах было уныние. Я понимал, что никакие слова не смогут её утешить.
Так же, как мне не хотелось верить в то, что я не из племени Ритито, ей не хотелось признавать, что она предсказательница. Но, как сказала Зелёное Перо, никто из нас, кем бы он ни был, не может просто так избавиться от тяжести собственной ноши. Я попытался собраться с мыслями. Может быть, Элвин прав, и, если пыл наших сердец не охладеет, впереди нас будет ожидать то, что поможет нам изменить свою судьбу. Я убеждал себя, что есть дорога, которая приведёт нас к переменам. Это единственное, что помогало мне поддерживать присутствие духа.
— Лоринг, я уверен, ты будешь жить в доме гораздо более красивом, чем эти, — сказал я, глядя с улыбкой на Лоринг.
Она тоже посмотрела на меня и улыбнулась. Это была печальная улыбка.
— Найдётся какой-нибудь тёплый угол и для тебя, — хихикнула Коко.
Вечно Коко скажет что-нибудь ни к селу ни к городу. В какой бы опасности мы ни оказались, как бы ни было страшно и серьёзно то, что с нами происходило, Коко всегда начинала смеяться, галдеть и шутить. Раньше я обозвал бы её тупицей, но теперь от прежнего высокомерия не осталось и следа. Лоринг сильно переживает, я же бываю занудой,
— Давайте искать табличку с именем Ниборелли, — предложила Лоринг, глядя на плоды дерева пинкапин.
Мы обошли дерево кругом в поисках нужной нам таблички. Однако такой нигде не было.
— Разве не в племени Тэнту мы должны были искать Ниборелли? Почему же тогда здесь нет таблички с этим именем?
Покачав головой, Коко уселась на землю, опершись спиной о ствол дерева пинкапин. А Лоринг, казалось, глубоко задумалась о чём-то.
— Ведь необязательно жить на земле. Можно жить и под землёй, как племя Шофокюрин, — сказала она, указывая на основание дерева пинкапин.
— Ну конечно! Кто-то живёт под землёй — вот чудеса, если, конечно, этот кто-то не танкафо (танкафо — это такой крот, у которого рот находится там, где должны быть глаза, а глаза — там, где обычно рот), — пошутила в ответ Коко.
Однако я подумал, что Лоринг, возможно, права. И попросил Коко послушать, не различит ли она каких-нибудь звуков под землёй. Коко продолжала настаивать, что внизу никого нет. Мы с Лоринг сердито нахмурились, и Коко ничего не оставалось, кроме как улечься, приложив ухо к земле. Через некоторое время она заговорила:
— Я слышу звуки музыки… хм… а ещё чей-то храп!
Тут Коко громко закричала:
— Лоринг, ты права! Под землёй кто-то живёт! Но мы же не знаем, правда ли, что этот кто-то — Ниборелли?
— Вот встретимся с ним и узнаем, — ответила Лоринг.
Я посмотрел вниз:
— А как же мы туда попадём?
— Ну… даже не знаю, — покачала головой Лоринг.
— Эй! Да это слишком сложно. Пусть лучше этот кто-то выйдет на поверхность! — предложила Коко, жуя печенье аман, которое она только что достала из сумки сотин.
— Правильно! Нужно сделать так, чтобы он вышел к нам, — радостно закивала Лоринг.
— Только вот как это сделать? — Коко склонила голову набок.
Обойдя вокруг дерева пинкапин, Лоринг вздохнула — так сразу ничего на ум не приходило.
— Слушайте. Бабушка Фурнье как-то рассказывала нам вот что… Ведь Тэнту зовётся племенем песен и смеха. Они терпеть не могут, если музыка и веселье прерываются. Может быть, нам воспользоваться этим?
— О чём это ты? — спросила Коко, непонимающе глядя на меня.
— Да вот о чём! — воскликнула вдруг Лоринг, радостно улыбаясь. — Жители племени Тэнту не переносят слёз и плача. Если мы воспользуемся этим, как говорит Маро, то этот кто-то выйдет из-под земли на поверхность. Правда, неизвестно, найдём ли мы так Ниборелли.
— Но кто будет плакать? — спросила Коко.
— Можно плакать всем вместе.
— Ну уж нет, я не собираюсь плакать, — замахала руками Коко.
Мне тоже не хотелось плакать. Я был уверен, что мальчик не должен показывать своих слёз перед девочками. Кроме того, я просто не мог притворяться плачущим, когда рядом Лоринг. Мы с Коко отступили немного назад и вдруг заметили, что у Лоринг на глазах слёзы. Казалось, она подумала о чём-то очень грустном.