Тайна генерала Багратиона
Шрифт:
С первого взгляда процедурный, или как его называли австрийцы, купальный зал понравился Багратиону чистотой, воздухом какой-то особой свежести, оформлением интерьера, претендующим на роскошь. Возможно, это впечатление возникало из-за сияния белого мрамора, плиты которого покрывали пол и стены каждой из семи секций купальни. Мраморными были ванны, крышки столов для врачей, раковины умывальников. Фигурные, литые из бронзы краны, задвижки, ручки на дверях, начищенные до блеска, казались произведениями искусства. Им не уступали в совершенстве кушетки и шкафчики красного дерева, раздвижные ширмы в китайском стиле.
Вода из теплого серного источника поступала в
Генерал от инфантерии, погрузившись в ванну, сначала почувствовал легкое покалывание во всем теле, потом — усиление кровообращения. Доктор, стоявший рядом, спросил, не горячо ли ему, не болит ли сердце. Князь, отдавшись новым ощущениям, отвечал, что ему хорошо. Австриец не спускал с Петра Ивановича глаз, иногда брал его за руку, сжимал запястье и считал пульс. Ничего страшного не происходило, но мера ответственности держала Михаэля Штурмайера в напряжении. Пользуясь присутствием поручика Древича, он принялся рассказывать русскому военачальнику о процессах, происходящих сейчас в его организме:
— Научные исследования, проведенные мной в последние годы, свидетельствуют о проникновении через кожу сероводорода. Он даже проникает через гематоэнцефалический барьер.
— Не может быть, — отозвался князь.
Австриец не почувствовал его иронии.
— Да-да, ваше превосходительство, — настойчиво повторил он. — Существенное значение в снижении токсичности сероводорода имеют белки крови. Сероводород окисляется.
Василий Любарский, проводя свое лечение, никогда не рассказывал шефу Седьмого егерского полка этакую тарабарщину. Он избирал для беседы какие-нибудь простые, житейские темы. Не будь в австрийце научной занудливости, Петр Иванович наедине поинтересовался бы у него об активности, но совсем в другой сфере. Например, поможет ли ему «Рёмерквелле» хоть немного помолодеть, набраться сил и удивить чем-то интересным дражайшую его половину, очаровательную Екатерину Павловну. Да так, чтоб она позабыла и графа Разумовского, и графа Меттерниха, и других венских вертопрахов, а поехала бы с ним на север, в родные края.
Прошло ровно двенадцать минут, и Штурмайер вместе с Древичем подняли генерала на ноги, помогли выбраться из ванны, уложили на кушетку. Укутанный в шерстяной плед, с подушкой под головой, Багратион не заметил, как заснул.
Сон этот был легким, приятным, но недлительным. Между тем тревоги сегодняшнего дня как будто отступили прочь. Привиделся Петру Ивановичу город его детства Кизляр. Кавказское солнце слепило глаза, река Терек шумела у стен крепости, и отец, одетый в зеленый кафтан пехотного штаб-офицера, что-то разъяснял, показывая рукой на заснеженные вершины гор.
Оказалось, совсем не князь Иван Александрович Багратион обращается к сыну, а доктор Штурмайер хочет разбудить задремавшего пациента, чтобы провести первый сеанс массажа. Потомок грузинских царей оглянулся в поисках массажиста, но австриец, закатывая рукава, объяснил: делать массаж будет он сам. Это входит в круг его обязанностей, уже оплаченных князем.
По вечерам люди из высшего венского общества, приехавшие в Баден для летнего отдыха и лечения, собирались в двух фешенебельных ресторанах «Rauhenstein» и «Espanade». В первом подавали блюда классической австрийской кухни, во втором — итальянской.
Кроме того, оба заведения привлекали клиентов и другими услугами.
Обычным вечерним времяпрепровождением офицеров Российской Императорской армии являлась игра в карты. Порой это приводило к последствиям, поистине печальным. Поддавшись азарту, командиры проигрывали не только свои, но и казенные деньги. За крупную растрату можно было или лишиться всех чинов и орденов, продолжив службу рядовым, или на каторгу в Сибирь угодить.
Бильярд не получил такого распространения. Он требовал особых условий: массивного прямоугольного стола с шестью лузами, набора из шестнадцати шаров, выточенных из слоновой кости, два-три длинных кия — в поход с собой подобное хозяйство не возьмешь, в парусиновой палатке не установишь. Лишь в некоторых гвардейских частях, расквартированных в столице постоянно и имеющих собственные здания для офицерских собраний, могли позволить себе этакую европейскую забаву.
Багратион согласился начать с ресторана «Rauhenstein». Ужин там ему понравился. Готовили по-настоящему вкусно, вина подали отменные. Вышколенные официанты, в одинаковых темно-вишневых жилетках и длинных белых фартуках, неслышно передвигались по залу. Счет они принесли по первому требованию — он был точен и вполне соответствовал генеральскому жалованью.
Однако казино при ресторане Петру Ивановичу совершенно не понравилось. Вместе с адъютантом он сел играть партию в вист и, конечно, проиграл. По его наблюдениям, немало тому способствовал тучный седовласый господин, сидевший напротив. Глаза у того бегали, пальцы с перстнями пребывали в вечном движении, ловко перебрасывая атласные карты. Багратиону показалось, будто он обменивается с напарником какими-то знаками. Например, перед тем как сбросить карты масти «пики», потирает мизинцем щеку.
— Уходим, — тихо сказал генерал своему адъютанту, аккуратно расплачиваясь за проигрыш.
— Почему, ваше превосходительство? — жалобным голосом спросил молодой офицер. — Ведь игра едва началась. По-моему, я понял их секрет. Сейчас отыграемся!
— Да, секрет прост, — уверенно произнес Петр Иванович. — Они опытные шулеры. Выиграть тут невозможно. Объясните, очень вежливо, что второй партии не будет.
Поручику не оставалось ничего другого, как выполнить приказ, хотя в душе он протестовал, ругая «этого старого хрыча», и утешал себя надеждой как-нибудь вечером снова появиться здесь без князя, сыграв самому. Ставки в «Rauhenstein» были крупными, вероятность вмиг разбогатеть заглушала доводы рассудка.
На четвертый день они выбрались в ресторан «Esplanade». Князь сохранил наилучшие воспоминания о походе в Италию и теперь с удовольствием рассматривал пейзажи на стенах заведения.
Вот на холме посреди долины — старинная крепость с башнями и зубчатыми стенами, похожая одновременно и на крепость Брешия, и на крепость Саравалли, взятые союзниками в апреле и в июне 1799 года. А вот типично итальянская улочка. Желтоватосерые, в два этажа, каменные дома с балкончиками, залитыми ослепительным южным солнцем, трактир с распахнутыми настежь дверями и понурый ослик на привязи рядом. Сколько таких улиц прошел он со своим Седьмым егерским полком! Итальянцы весело и радушно встречали русских, а к австрийцам относились настороженно, даже враждебно.