Тайна гибели генерала Лизюкова
Шрифт:
К тому же нельзя забывать о том, что никакой информации о местонахождении командира соседнего корпуса Давиденко не имел и даже не мог предположить, что там случилось. Его никто не ориентировал о поисках пропавшего Лизюкова, ничего не знал он и о том, что командир 2 ТК ещё утром ушёл на своём танке на юг и до сих пор не вернулся. Уж наверняка он поступил бы по-другому, если бы знал, что Лизюков пропал и его все ищут! Но во 2 ТК ещё и не думали искать Лизюкова! Тем более никто не искал Лизюкова в соседнем танковом корпусе, где вообще мало что знали о действиях соседа.
Не секрет, что точная и своевременная
Не имея никакой информации от начальства о поисках пропавшего Лизюкова и даже не ведая о случившейся трагедии, Давиденко, видимо, решил, что неопознанный труп следует в любом случае захоронить, а происхождение найденной на трупе вещевой книжки выяснить. Так, вероятно, и было принято это решение.
По приказу Давиденко неопознанного убитого, которым, скорее всего, и был генерал Лизюков, отнесли к опушке рощи и похоронили там ночью без каких-либо почестей и памятников. Было не до того, до рассвета оставалось всего несколько часов, а утром людям предстояло снова идти в бой. Возможно, даже фанерной звёздочки не нашлось тогда для Лизюкова, и у опушки рощи не осталось ничего, кроме могильного холмика.
Погибшему Ассорову, механику-водителю и стрелку-радисту из экипажа Лизюкова, скорее всего, тогда не досталось и этого…
На рассвете 24 июля после первых тревожных мыслей о судьбе не вернувшегося комкора, по приказу штаба корпуса командир 27 тбр послал в разведку два лёгких танка Т-60 с задачей пройти по маршруту Лизюкова на Медвежье. Попав под обстрел, танкисты вперёд далеко не продвинулись и вернулись назад [302] . Неизвестность о судьбе командира корпуса только начинала перерастать в подозрения о том, что с ним что-то случилось, но никто в корпусе ещё даже не знал, что Лизюкова уже не удастся найти ни живым, ни мёртвым.
302
ЦАМО. Ф. 202. Оп. 50. Д. 1. Л. 304–305.
О дальнейшем ходе расследования по линии штаба 2 ТК и штаба Брянского фронта я уже писал ранее, поэтому говорить о нём снова нет смысла.
Почему же можно считать, что похороненный по приказу Давиденко убитый танкист и был погибшим Лизюковым? Конечно, мы знаем не всё, и очевидно, что 100 % уверенности в этом предположении нет. Но ещё более очевидным является то, что все другие версии и предположения являются гораздо менее обоснованными. В пользу версии о захоронении Лизюкова танкистами Давиденко говорит очень веский аргумент — факт обнаружения у погибшего вещевой книжки Лизюкова. Самым логичным и естественным объяснением этому является одно: книжка была найдена в кармане неопознанного танкиста именно потому, что им и был Лизюков. Объяснить этот факт как-то иначе очень трудно, а объяснения получаются откровенно вымученными, натянутыми и надуманными.
Ни нашим, ни немецким солдатам незачем было вытаскивать у убитого генерала его вещевую книжку, чтобы затем засовывать её в карман убитого солдата. Разумного объяснения такому «шпионскому трюку» просто нет. Наши бойцы, обнаружив у погибшего вещевую книжку генерала, сообщили бы об этом командованию, как это фактически и произошлов ночь на 24 июля 1942 года. Если бы её обнаружили немцы, они взяли бы её с собой как трофей вместе с другими документами русского генерала или же просто выбросили б её за ненадобностью.
Но невозможно представить себе, чтобы, взяв у генерала все другие документы, «сердобольные» немецкие солдаты устыдились бы своего поступка и стали бы «совестливо» засовывать его вещевую книжку обратно в карман окровавленного комбинезона. Или положили бы её в карман убитого рядового солдата. Для чего? С какой целью? Кого обманывать? Даже если предположить, что какие-то неизвестные нам мотивы для этого были, то у солдат противника не было никакой уверенности в том, что кто-то вообще в ближайшее время обратит внимание на обезображенный труп солдата и будет осматривать его в поисках каких-либо документов! И даже если это произойдёт, то никаких определённых выводов из этого факта сделано не будет.
Совершенно очевидным является тот факт, что действия немецких солдат после гибели Лизюкова не отличались большой продуманностью. Они сами были явно удивлены произошедшим.Их решения были спонтанными, а за их поступками не просматривается какого-либо «хитроумного плана» и преднамеренности. Конечно, если бы на их месте оказались профессионалы из абвера или офицеры из роты пропаганды, они быстро бы решили, как извлечь из случившегося максимальную выгоду. Но среди измотанных тяжёлыми боями, уставших, грязных и очерствевших от происходящего немецких солдат на передовой их явно не было…
Для них случившееся было не меньшей неожиданностью, чем для экипажа подбитого КВ. Ведь никто из них не мог даже представить, что в то утро в их руки попадёт русский генерал и его комиссар! Поэтому они действовали исходя не из «коварных установок абвера», а своего собственного немудрёного солдатского разумения, не обременённого хитроумными соображениями военной разведки и пропаганды.
Если бы немцам надо было создать видимость, что убитый «красноармеец» и есть Лизюков, они бы наверняка оставили на обезображенном трупе что-то большее, чем тоненькая вещевая книжка без фотографии. Это мог быть и «мундир» с наградами, и личные документы. Да и сам труп совсем не надо было оттаскивать от танка так далеко.
Если же им, наоборот, надо было, чтобы никто не знал, где находится Лизюков и что с ним действительно случилось, они бы не только утащили его труп вместе со всеми документами, но вообще не оставили бы на месте гибели генерала никаких улик.В той ситуации им не составляло никакого труда уничтожить всякие свидетельства трагедии, включая и сам танк, который можно было просто сжечь вместе со всеми членами экипажа, а не оставлять висящий напоказ труп Ассорова.