Тайна гибели генерала Лизюкова
Шрифт:
Но какие же доказательства комиссия считает прямыми? Читаем в местной газете официальное сообщение о решении считать найденные останки генеральскими. Чёрным по белому там написано, что таким доказательством комиссия считает обнаружение в захоронении личных документов Лизюкова! [296] Как нам хорошо известно, никаких документов в могиле найдено не было.
А теперь представим себе, что хотя бы один документ Лизюкова всё-таки был бы обнаружен в захоронении. Что тогда сказали бы «находчики»? Надо думать, что они сразу провозгласили бы это жирной и окончательной точкой во всём долгом и трудном поиске! Не приходится сомневаться,
296
Там же.
Уж об этом бы говорили и писали так, чтобы ни у кого не осталось ни малейших сомнений в достоверности «долгожданной находки»! И первыми кричали бы об этом именно наши сегодняшние оппоненты! Да вот только, к их досаде, никакого документа они в могиле не нашли…
Но что это? Настоящий, а не мифический документ Лизюкова был найден в действительности, и не в братской могиле, а прямо в кармане комбинезона погибшего, и не через 66 лет после смерти генерала, а в день его гибели! Этот документ был обнаружен не в неизвестном захоронении за несколько километров от места последнего боя генерала, а в 100 метрах от его подбитого танка!
Казалось бы, этот факт можно считать одним из важнейших, если и вообще не решающим, в поисках захоронения Лизюкова, но вопреки всякой логике и собственным заявлениям наши оппоненты вовсе не расценивают факт обнаружения вещевой книжки генерала как убеждающий аргумент! Почему? Ответ ясен: потому, что факт обнаружения вещевой книжки Лизюкова на месте боя 23 июля 1942 года очень невыгоден нынешним «находчикам»! Он полностью развенчивает их вздорные выдумки!
Вот нашли бы они эту книжку в апреле 2008 года у церкви в Лебяжьем — всё было бы по-другому, и она была бы замечательным доказательством! А так — плохое доказательство! Вообще не доказательство!! Обман!!! Вот такой у наших оппонентов избирательныйподход к доказательствам и такая вот «объективность» оценок!
Я согласен с мнением высокой комиссии о том, что обнаружение документов генерала Лизюкова можно считать прямым доказательством принадлежности останков именно ему. Но почему-то наши оппоненты, из которых главным образом и состояла эта самая комиссия, считают так только тогда, когда им надо!
Совершенно очевидно, что логически обоснованные предположения о том, что убитый танкист с раздавленной головой и был погибшим Лизюковым, вызывают у наших оппонентов ожесточённое сопротивление! Неудивительно! Этот вывод полностью дискредитирует их последнюю зацепку — заявление эксперта-криминалиста о схожести найденного поисковиками черепа с прижизненными фото Лизюкова! Совершенно ясно, что исследованный экспертом череп никак нельзя назвать черепом человека, голова которого была раздавлена! Неслучайно наши оппоненты стараются вообще избегать обсуждения вопроса о найденной вещевой книжке Лизюкова!
Более того! С книжкой-аргументом началась самая настоящая борьба! Начиная от лукавого замалчивания и заканчивая попытками опровержения его значимости вообще! И главной целью «находчиков» стало — любой ценой убедить читателей, что вещевая книжка была найдена у кого угодно, но только не у генерала!
Чуть ли не давясь от смеха (и явно скрывая за ним попытку увести разговор в сторону), мой анонимный оппонент (а за его спиной, надо думать, и его советчики-сторонники) иронично и самоуверенно вопрошает меня, видел ли я когда-нибудь, чтобы генералы сами «отоваривали» своё вещевое довольствие! Они же, поучает он, отдавали «отоваривать» свои вещевые книжки ординарцам да порученцам, чтоб самим не ходить! Потому, мол, найденная вещевая книжка ни о чём не говорит, так как вполне могла быть у кого-нибудь из ближайшего окружения Лизюкова, чей труп потом и обнаружили наши разведчики.
Оставим этот, мягко говоря, неуместный смех и ёрничанье на совести наших анонимных оппонентов. К тому же этими самоуверенными предположениями они только помогают опровергнуть собственные выдумки, поскольку ещё раз красноречиво показывают своё невежество по обсуждаемому нами вопросу и расписываются в своём незнании важных деталей. Тем не менее, чтобы это стало очевидно читателям, мы рассмотрим этот «важный» контраргумент наших оппонентов всерьёз.
Начнём с того, что мы говорим не о генералах вообще, а конкретно о Лизюкове. Есть ли у наших оппонентов доказательства того, что он запросто отдавал кому-нибудь свою вещевую книжку, чтобы «отовариваться»? Судя по ответам моего анонимного оппонента, таких доказательств у находчиков «Лизюкова» нет. Здесь можно было бы и прекратить весь этот нелепый разговор про высосанное ими из пальца «отоваривание» Лизюкова через своих подчинённых, но мы не будем уходить в сторону и открыто примем брошенный нам вызов.
Предположим, что Лизюков действительно предпочитал «отовариваться» не сам, потому и не имел при себе вещевой книжки в то роковое утро. Но кому ж он мог её отдать? Известно кому, с готовностью убеждают нас наши оппоненты, — своему порученцу или ординарцу! Кто-то из них вполне мог её иметь, а потому его обезображенный труп и приняли за Лизюкова! Очевидно, наши оппоненты полагают, что их домыслы невозможно проверить, а потому — концы в воду! Но они ошибаются! Архивные документы дают нам возможность опровергнуть их новые выдумки.
Личным адъютантом (а не ординарцем) Лизюкова, который теоретически мог получить от генерала его вещевую книжку, был капитан Владимир Пендак. Но к утру 23 июля он уже сутки как сгорел в танке вместе со всеми имевшимися у него документами и остался где-то на подступах к деревне Медвежье, за много километров от места гибели Лизюкова [297] . Поэтому взять вещевую книжку генерала 23 июля он никак не мог! Если же предположить, что он взял её у Лизюкова раньше, не вернул и зачем-то захватил её с собой в глубокий рейд по тылам врага, то и в этом случае целую вещевую книжку Лизюкова никак не могли найти на не обгоревшем трупе адъютанта в районе рощи под Лебяжьим.
297
ЦАМО. Ф. 148 тп. Оп. 1. Д. 3. Л. 37–38. См. также данные ОБД «Мемориал».
Был ли у Лизюкова порученец? Тоже был. Порученцем, а, точнее говоря, офицером связи при генерале служил старший лейтенант Васин. Мог ли Лизюков отдать ему свою вещевую книжку, чтобы самому не «отовариваться»? Предположим. Но где же был старший лейтенант Васин 23 июля? Совершенно точно известно, что утром 23 июля он был жив и здоров и находился у переправы в Большой Верейке, где долго и безрезультатно дожидался генерала, о чём позже и дал свои показания! [298] Так что найденная вещевая книжка никак не могла быть ни у адъютанта, ни у порученца генерала!
298
ЦАМО. Ф. 202. Оп. 50. Д. 1. Л. 301–302.
Кому ж ещё (а главное зачем?) мог отдать Лизюков этот документ? Кто находился с ним в то роковое утро? Нам даже не нужно гадать об этом, поскольку круг этих лиц известен. Никого, кроме членов экипажа, с Лизюковым в бою не было. Ни охраны из числа излюбленных нашими оппонентами мифических автоматчиков, ни «сопровождавших его» радистов на автомобиле, ни кого-либо ещё.
Теоретически можно допустить, что генерал мог зачем-то (зачем?!) дать свою вещевую книжку комиссару Ассорову. Но достоверно известно, что книжку нашли вовсе не на его трупе! Убитый Ассоров свисал из башни танка, а не находился в 100 метрах от него.