Тайна головоломки
Шрифт:
— Вот увидите, мы никогда так и не узнаем, каким образом у «Сборщика» оказывались все эти трущобные новости, а главное — информация из дневника Тлескача, — пророчествовал Индра.
Мирек лишь задумчиво перекладывал замусоленные и потрёпанные выпуски «ТАМ-ТАМа», прошедшие через десятки нетерпеливых и жаждущих новостей рук другостранских ребят.
В коридоре вдруг послышались чьи-то шаги. Кто-то шёл не спеша, не стараясь скрывать своего присутствия. Шаги остановились у дверей клуба. Ребята переглянулись и притихли. Ярка зачем-то схватил стопку «ТАМ-ТАМов» и спрятал её в стоявший у стены сундук.
Дверь медленно и без стука открылась,
На пороге показался посетитель — необычный паренёк, который в свете клубной лампы казался вдруг появившимся на тёмном фоне подъезда призраком. Даже без приколотой к его пальто жёлтой булавки ребята бы поняли, что он — вонт. По возрасту он был приблизительно ровесником Ярки. Одет их гость был во всё чёрное — чёрными были даже перчатки. Его необычно длинное худое лицо выглядело пепельно-серым. Индра подумал, что начнись заварушка, он бы уложил этого мальчишку за пять минут даже не вспотев, однако единственная светлая точка на тёмной одежде вонта — жёлтая булавка, ярко и угрожающе светившаяся на чёрном фоне, ясно говорила о том, что все Трущобы стоят за этим худым пареньком, так бесстрашно пришедшим прямо к ним клуб.
— Здесь клуб «Быстрых стрел»? — строго спросил он.
— Именно! — тут же поспешил вставить Быстроножка, как он обычно делал, когда его красноречие было меньше всего нужно. — У нас вообще-то это на двери написано! Он не любил, когда кто-нибудь задавал лишние вопросы. Вонт сглотнул, а Быстроножку кто-то незаметно пнул, чтобы он замолчал. Слово взял Мирек:
— Я вижу, ты из Трущоб, — слегка улыбнулся он и указал на жёлтую булавку. — Здорово у вас там всё устроено!
— Именно! И нам не нравится, когда кто-то суёт нос в наши дела. Мы этого не хотим! — недружелюбно ответил вонт.
— Это ты про нас? — спросил Мирек.
— А ты сообразительный, — язвительно ухмыльнулся вонт. — Естественно о вас! Пишете о том, что у нас там происходит, о Яне Тлескаче и его ёжике в клетке пишете такое, чего даже в Трущобах никто никогда не слышал… Откуда вы вообще взяли всю эту информацию?
— Это уже наше дело, — медленно ответил Мирек. — Отчитываться мы никому не должны, и не собираемся! Могу лишь тебе по своей доброй воле сказать — а ты передашь это своим в Трущобах — что ёжика в клетке у нас нет. Даю честное слово. Мы его вообще в глаза не видели.
Вонт склонив голову смотрел на Мирека.
— Я и не утверждал, что ёжик в клетке у вас, — произнёс он после некоторой паузы.
— Но мы не хотим, чтобы вы продолжали писать об этом дальше! В ваших новостях впредь не должно быть и слова о Трущобах!
Взгляд вонта перескакивал с одного члена клуба на другого, а когда он договорил, его взгляд начал шарить по всему клубу, задерживаясь на лежащих на столе вещах, будто бы он хотел запомнить каждую мелочь здесь.
— Мы можем писать, что захотим! — возмутился Мирек.
— Нет, не можете! Мы вам запрещаем!
— Интересно, как это вы нам можете запретить?
— У Трущоб достаточно длинные руки, чтобы дотянуться и до вас!
— А если не испугаемся?
— Пеняйте тогда на себя!
С этими словами вонт повернулся и не торопясь вышел из клуба, будто бы был уверен, что «Быстрые стрелы» на него сзади не нападут — то ли полагался на их порядочность, то ли так верил в силу своей жёлтой булавки.
Шаги вонта уже стихли в коридоре, а в клубе по-прежнему висела тишина. Нарушил её Быстроножка:
— И кто только прислал сюда эту высушенную мумию из музея? — проворчал он.
— Вонты! Их Совет, — предположил Мирек. — Он явно не по собственной воле пришёл. Однако мы должны продолжить расследование! Мы должны дальше писать «ТАМ-ТАМ», ведь столько ребят с Другой стороны сейчас ждёт новостей о том, что произойдёт дальше! Мы не можем просто дать себя запугать. Бросить всё, и чувствовать себя как забившаяся в угол побитая собака?
— Верно! — поддержал его Индра, а Ярка добавил: — Мы не малые дети, чтобы за нас решали, что мы должны, или чего не должны делать. Головоломки у нас всё равно нет, она наверняка уже давно где-то потеряна, так что вонтам не должно быть и дела до того, почему и как мы интересуемся происходящим в Трущобах.
— Однако нам надо быть настороже, — закончил уже успокоившись Мирек, и каждый про себя с ним полностью согласился.
41. Вперёд, на собрание вонтов!
Полученная из Трущоб угроза не заставила «Быстрых стрел» отказаться от плана снова углубиться в таинственный и опасный лабиринт трущобных улочек.
Сумрак субботнего вечера начал понемногу опускаться на город, скрыв старую, потрёпанную одежду «Быстрых стрел».
Ни одна их вылазка в Трущобы не оставляла ребят равнодушными — они всегда с волнением предвкушали то, что их там ждёт. Идти туда было словно идти прямо в клетку со львом. Однако сегодня их волнение достигло апогея — ребята шли на Вонтский Совет! Они будут тайно присутствовать на заседании, на которое допускалось лишь несколько заслуженных вонтов во главе с Великим Вонтом! Что они там будут обсуждать? Что смогут узнать ребята? Сотни обычных вонтов даже и мечтать о таком не смели. Они могли рассчитывать только на то, что смогут потолкаться у костёла Святого Якуба, а на следующий день может быть дождутся, что Совет передаст какую-нибудь новость начальникам отдельных улиц! А они, «Быстрые стрелы», чужаки в Трущобах, не только услышат всё собственными ушами, без всяких там сокращений, но и могут узнать что-то такое, чего не узнают остальные вонты! Вот только если вдруг их там обнаружат, это будет настоящая катастрофа! Никакого плана у ребят на этот случай не было — они поставили всё на то, что их укрытие не обнаружится.
Сегодня Трущобы напоминали «Быстрым стрелам» огромный разворошённый улей — ещё ни разу они не видели здесь такого оживления, такого количества вонтов. На каждом углу стояли небольшие группки что-то живо обсуждающих ребят, местами слышался ожесточённый спор, а в тёмном углу одной из площадей была в полном разгаре драка.
По тёмным улицам летел мотив трущобной песни — той, которую напевали только перед важными событиями, будь то карательный поход в другой район, заседание Вонтского Совета или же выборы Великого Вонта. В этой боевой мелодии было всего несколько тактов, но вонты насвистывали её снова и снова.