Тайна горы Крутой
Шрифт:
— А Люська благодарность перед строем дружины получила, — добавил Павка. — Шесть!
— Вот я и хочу спросить, за что она получила благодарность, — подхватил Юля и поморщился, как от зубной боли. — Где справедливость? Нам за надпись и спасибо не сказали. А вот ей…
— Они заслужили, Юлька! Это правильно! Люська на фабрике навела порядок. Даже Колька Хлебников теперь за нее горой. Он на меня недавно накинулся. Когда мы на болоте сосновые ветки рвали для гербариев, ты что записал в тетради?
— Так и записал, что сосна.
— Из-за этого мне досталось от Кольки. Ох он и раскричался! Сосна-то эта, оказывается, не обыкновенная, а болотная. И название у нее другое — «низкорослая». Она высотой всего два-четыре метра. Ствол у нее кривой и хвоя короткая. И еще есть сосны, которые на известняковых скалах растут. Кроны у тех полушаровидной формы, а иголки длиннее, чем у болотной, и короче, чем у обыкновенной, которая на суглинистых, песчаных и каменистых почвах растет… Запутаешься в этих соснах. Колька мне при всех лекцию прочитал.
— Профессор!
— Дождется!
В коридоре хлопнула дверь, дробно простучали шаги. В комнату влетел Тима. Светлый пиджачок его был распахнут, галстук сбит на сторону. Звеньевой бросился на диван и запустил пятерню в растрепанные волосы. Юля с Павкой замолчали и выжидающе смотрели на командира. Было ясно, что досталось ему на совете крепко. Тонкие губы звеньевого презрительно сжались, и он с усмешкой спросил:
— Молчите? Ясно! Ну и ну… Вот было! Если бы Люська была мальчишкой, честное слово, я ей наподдавал бы.
Друзья отвернулись. Павка принялся изучать календарь, Юля чесал в затылке и сочувственно вздыхал.
— Люська своего добилась! — продолжал Тима. — Нас с заготовки снимут, но это ничего! — он вскочил и заходил по ковру. — Слушайте, сегодня из музея письмо получили…
— О Лапине?!
— Письмо?!
— О «Стальном солдате революции»! Лапина там не знают. Но теперь мы его найдем. Ясно? «Стальной солдат» — это партизанский отряд. Его в 1917 году Степан Петрович Бояршинов организовал из рабочих уральских заводов. Они атамана Дутова били, белочехов, Колчака, Врангеля!.. Бояршинов погиб смертью героя…
Тима сел верхом на подлокотник кресла и таинственным полушепотом заговорил:
— Из музея список городов прислали. Городов, за которые воевал отряд «Стальной солдат революции». Понимаете?
— Не очень, — сознался Павка.
— Ты подумай.
— Хо! Я знаю! — вскрикнул Юля. — Ты предлагаешь ехать по городам?
— Правильно! Только — молчим! Ясно? Семен и Вася решили написать письма в эти города и попросить тамошних пионеров помочь нам в розысках Лапина. Текст письма уже составили. А мы поедем сами. Тогда и Люське докажем, и всем. Ясно?
— Ур-р-а-а-а! — прокричал Юля.
— Т-ш-ш-ш, — Павка посмотрел на двери. — Идет кто-то!
В дверях стоял отец Павки, Василий Тимофеевич Катаев. Это был большой веселый человек. Лицо его, опаленное жаром мартеновских печей, у которых работал он уже двадцать пять лет, отливало бронзой и выглядело, пожалуй, слишком сурово. Но под нахмуренными лохматыми бровями так приветливо и молодо светились глаза, что ребята сразу заулыбались. Василий Тимофеевич разгладил пышные, как у Тараса Бульбы, усы и ласково шлепнул сына по затылку:
— Ну, юбиляр, поздравляю с четырнадцатилетием. Вырос богатырем! В твои годы я уже подручным у сталевара был. Что замолчали? Прошу к столу. Отметим праздник!
— Мы ведь не в гости, а так, — сказал Юля. — Павка нас вечером приглашал. Мы и подарки дома оставили!
— Идемте, идемте!
Ребята смущенно переглянулись. Юля незаметно сунул Павке перочинный нож с набором принадлежностей первой необходимости.
— Павка, я сейчас приду, — сказал Тима и выскользнул в коридор.
Когда звеньевой со свертком под мышкой возвратился к Катаевым, в столовой уже шел пир горой. За круглым столом, покрытым белой праздничной скатертью с кистями, сидели Василий Тимофеевич, брат Павки — Сергей, высокий плечистый богатырь в форме горного инженера, и его жена Тася. Павка и Юля примостились у окна. Мария Кирилловна, мать Павки, раскрасневшаяся от горячего чая, то и дело пододвигала ребятам пышки, пирожки, пирожные. За столом шел разговор о садах. Василий Тимофеевич, страстный садовод-любитель, часто поднимался со стула и показывал Тасе то лимоны, то персики, то еще какие-то южные растения, которых в комнате было много. Василий Тимофеевич уже давно снимал с лимонов плоды и мечтал получить урожаи с других деревьев, а потом вывести такую породу, которая могла бы расти и плодоносить на Урале.
Тима торжественно подошел к имениннику и вручил подарок: небольшой глобус.
— Это я тебе, Павлик, дарю и этого желаю, — сказал он громко.
Все замолчали, с интересом наблюдая разыгравшуюся перед ними сценку. Павка принял дар, поблагодарил и, поставив подарок рядом с собой, крутнул земной шар так, что меридианы замелькали, как спицы велосипедного колеса.
— Ну вот и Земля не в ту сторону закрутилась, — с улыбкой заметил Сергей.
— Народ настойчивый, — в тон ему ответил Василий Тимофеевич, — они и этого добьются.
— Ты, Павлик, прочитай нам, чего тебе звеньевой желает, — попросила Тася.
Павка остановил глобус и прочел надпись, сделанную прямо на материках, океанах и морях. «Будь смелым, будь честным, будь мужественным, будь самым полезным человеком для Родины. Тогда ты, Павка, будешь самым счастливым человеком на всем земном шаре».
— Мудрец! — рассмеялся Сергей. — На земном шаре написал!
— Министр! — поддержал сына Василий- Тимофеевич. — Хорошо придумал. У меня помощник, старший садовод лагеря, Николай Хлебников, такой же мудрец. Скоро меня в садоводстве обгонит, виноград выращивать взялся.
— Тоже мудрец, — буркнул Павка. — Скептик он, вот кто!
— Скептик? А знаешь ли ты, что такое скептик?
— Не верит он никому, во всем сомневается…
— Ну, это не беда! Вырастет, поумнеет…
За разговорами время летело незаметно. Ребята хотели закончить пир пораньше, но ничего не получалось: сдобным пышкам, слоеным и неслоеным пирожкам, всевозможным вареньям и печеньям не было конца. Казалось, что у расторопной и гостеприимной Марии Кирилловны в кухне находится рог изобилия и из него на стол щедрым потоком выплескиваются лакомства.