Тайна Иеронима Босха
Шрифт:
Петрониус с трудом оторвал взгляд от гостя и повернулся к нему спиной.
— Скажите мне, как вас нарисовать? — спросил он и откашлялся.
Петрониус тщательно расположил рамку, покрытую сетью нитей, установив ее так, чтобы сквозь нити хорошо видеть лицо натурщика.
— Вы уже обдумывали, что хотите видеть на заднем плане? Это будет какое-то внутреннее пространство или типичный для моего учителя высокий горизонт? Мне рисовать итальянский пейзаж или равнину, характерную для Брабанта?
Быстрыми движениями Петрониус сделал грубый набросок.
— Нарисуйте мне рай, Петрониус Орис, райский сад до грехопадения.
Незнакомец произнес это тихо, почти беззвучно, но тоном, не терпящим возражений. Питер, молча наблюдавший за происходящим на крыше, открыл одну из просмоленных ставен. Дождь уже кончился, и из-за туч показалось солнце. В солнечном свете кожа и волосы мужчины выглядели неестественно прозрачными, казалось, будто на стуле сидел не человек, а ангел.
XIV
Шум просто оглушал. Гортанное пение дюжины глоток сопровождали звуки арфы, в то время как кружки пива отбивали ритм на столах. Те, кому было нечего пить, били кулаками по столам так, что гремела посуда. Повсюду стояли или сидели на корточках, играя в кости, буйные парни. Перед входом Петрониус заметил человека, смотревшего в его сторону. Лицо незнакомца скрывал капюшон.
Когда пение смолкло, Петрониус наклонился к Длинному Цуидеру:
— Мне нужна твоя помощь.
Лицо нищего помрачнело.
— Проблемы с инквизицией? Твоя первая встреча со здешним инквизитором не была радостной.
— Нет. Речь о другом. Сейчас я работаю над одной картиной, и работа идет медленно.
— Мне что, взяться за кисть? — улыбнулся Длинный Цуидер. — Или тебе нужна иная помощь?
Он кивнул в сторону Зиты, которая обходила посетителей с подносом и одновременно отбивалась от назойливых рук. Петрониус не сразу понял смысл вопроса.
— Нет! Дело серьезное! Я пишу портрет, однако работа продвигается слишком медленно. С натурщиком что-то не так. Я уже создавал портреты нескольких людей, но никогда кисть не слушалась меня так плохо. Ты не мог бы разузнать об этом человеке? Сам он не считает нужным говорить о себе.
Длинный Цуидер сделал большой глоток, вытер рукавом губы и позвал Зиту. Петрониус посмотрел по сторонам — и в тот же миг человек в черном капюшоне отвернулся от него.
— Что тебе известно о нем?
— Только имя. Якоб ван Алмагин. Больше ничего!
Зита с улыбкой подошла к столу. Между ней и Петрониусом протянулась ниточка взаимопонимания с тех пор, как он стал заглядывать в трактир выпить пива. Девушка всегда улыбалась ему, а Петрониус ухаживал за ней, преподнося небольшие подарки.
— Два пива! — Длинный Цуидер кивнул.
— И хлеба, — добавил Петрониус.
Зита улыбнулась, взяла пустые кружки и поплыла назад к стойке. Нищий покачал головой:
— Здесь полно мужиков, а она смотрит только на тебя. Невероятно!
Петрониус смущенно перевел взгляд на лужицы пива, образовавшиеся на столе перед ними.
— Ты думаешь, она?..
— Конечно. Посмотри, как она тебя обслуживает. Но вернемся к твоему клиенту. Я постараюсь помочь, однако ничего не обещаю.
Петрониус кивнул и отодвинулся от Длинного Цуидера, так как вернулась Зита. Большую кружку она поставила перед нищим, а маленькую протянула Петрониусу. На мгновение их пальцы соприкоснулись. Девушка быстро повернулась и ушла. Петрониус посмотрел ей вслед.
— И еще одна проблема, Цуидер. Как думаешь, что это?
Петрониус достал из кармана клочок бумаги и осторожно опустил на стол перед нищим. Тот взял листок, повертел и положил назад.
— Клочок бумаги, что еще?
— Ты стал бы прятать его?
Цуидер покачал головой:
— Глупый вопрос! Конечно, если бы он имел какое-нибудь значение. Так ведь?
— Это было спрятано в обшивке моей двери. Я делал с этой бумагой все: мочил, нагревал, посыпал пылью гранита, — ничего не получилось. И все же я уверен: в ней содержится какое-то послание. Тайнопись, понимаешь?
— Выходит, послание осталось на другом клочке бумаги. Или нанесено неизвестным нам средством.
Петрониус закусил верхнюю губу.
— Ты не знаешь какого-нибудь алхимика в городе, который мог бы мне помочь?
— О чем ты говоришь! Все они бежали от Святой Инквизиции. Тот, кто что-то знает, уже лишний, мой друг. Только глупость безгрешна и дает возможность выжить среди доминиканцев, да и то не всегда.
Нищий подумал, сделал большой глоток пива, и глаза его заблестели.
— Можно поискать в Оиршоте на старой мельнице. Туда еще не дотянулась рука патера Иоганнеса. На старой мельнице поселился чудаковатый малый, который знает толк в магии. Я поинтересуюсь.
Петрониус одобрительно кивнул и хотел спрятать обрывок бумаги. Внезапно чья-то рука выхватила его у подмастерья, и человек одним прыжком очутился у двери и исчез. Петрониус вскочил, разлив пиво. Он успел рассмотреть черный капюшон, упавший с головы беглеца.
— Что это было? — закричал Цуидер и бросился к двери.
Сидевшее вокруг ничего не заметили и с удивлением уставились на нищего и художника. Питер смотрел на свою руку, в которой только что находилась бумага, а по столу медленно растекалась светлая лужа пива, просачиваясь через трещины в столе и капая на пол.
XV
— Ты просто счастливчик, Петрониус! Тебя пригласили в Оиршот!
— А тебе этого еще ни разу не предлагали. Я угадал?
Петрониус рассмеялся, а Питер криво усмехнулся. Подмастерье протянул ему сумку с провизией на дорогу и обнял в последний раз.
— Ну, будь здоров. Вот, выпей за святую Гертруду, чтобы уберегла от встреч со всяким сбродом.
Петрониус взял стакан красного вина, осушил одним глотком, и серое, холодное утро сразу же потеплело.
— А это медальон Христофора, он даст тебе дополнительную защиту в пути.