Тайна императорской канцелярии

Косарев Александр Григорьевич

Обзвонив вечером остальных участников предстоящей экспедиции, я проинформировал их о неожиданном препятствии и высказал предположение, что самым разумным будет запланировать поездку на первую неделю сентября. Договорились встретиться шестого числа прямо на вокзале Витебска, откуда до заветного озера насчитывалось порядка восьмидесяти километров. Их можно было преодолеть максимум за полтора часа на рейсовом автобусе либо на попутном автомобиле.

* * *

Увы, суровая действительность,

как всегда, уготовила нам неприятный сюрприз. В то время как поезд из Москвы прибывает в Витебск ранним утром, санкт-петербургский состав прибывает туда же вечером. Так что пришлось нам один день пустить, как говорится, коту под хвост. Пока я уныло прогуливался по залу ожидания, мысленно поторапливая Сандрин, Михаил отправился в местную гостиницу, чтобы снять два отдельных номера. Но когда мы с наконец-то прибывшей Сандрин добрались до временного пристанища, выяснилось, что мой друг заказал еще и фирменный обед, чем удивил не столько видавшую виды француженку, сколько меня.

Видимо, Михаил преследовал какие-то иные цели. Наверное, хотел поразить нашу компаньонку русской щедростью и завязать на этой почве более тесные отношения. Только поэтому он, похоже, и расщедрился сверх меры, отступив от прежних своих незыблемых правил. Но отличный ужин с весьма приличным вином сильного впечатления на Сандрин не произвел. Едва пригубив бокал с марочным «Каберне», она ради приличия какое-то время посидела еще с нами за столом, но вскоре извинилась и, сославшись на усталость, отправилась в свою комнату. Мы же, проводив ее уход дружным вставанием, продолжили трапезу.

– Ну и как тебе показалась наша француженка? – поинтересовался я, накладывая маринованных подосиновиков.

– Ничего, довольно симпатичная, – непроизвольно взглянул Воркунов на дверь, за которой только что исчезла Сандрин. – Только вот что странно. В моем представлении, француженки должны быть… более эффектными, что ли. Этаже держится чересчур чопорно, словно учительница младших классов. У нее на лице даже губной помады не видно! Она со своей фигуркой, столь ухоженными и к тому же светлыми волосами могла бы выглядеть и более привлекательно.

– Кого ей здесь привлекать? – усмехнулся я. – Меня? Или тебя? К тому же она сюда приехала вовсе не за этим. Да мы с тобой для нее вообще несколько староваты. Да и, признаться, бедноваты. Тут я случайно слышал, что она тратит в день больше двадцати долларов, причем так, на всякую мелочь.

– Это пока, – недовольно фыркнул Михаил. – А вот как отыщем золотишко, тогда посмотрим, кто здесь будет более привлекателен!

Он решительно отхлебнул большой глоток вина и с мечтательной улыбкой откинулся на спинку стула.

– Э-эх, скорей бы… – задумчиво произнес друг, совершая вилкой замысловатое движение в воздухе.

– Что – скорее?

– Скорее бы добраться до нужного места, – не срезу отозвался он. – Порыться бы там всласть. Не терпите». Я уж какую ночь подряд сплю и вижу, как золото медленно струится сквозь пальцы. Ловлю его, ловлю, стараюсь схватить хоть что-то, а проклятые пальцы почему-то… не гнутся. Все монетки, словно сухой песок, проваливаются сквозь ладони и падают под ноги…

Нехороший холодок скользкой змейкой пробежал по моей

спине. Но чтобы не расстраивать друга, я не стал говорить, что вижу аналогичные сны. Это было неприятно. Сразу вспомнилась санкт-петербургская гадалка и ее не слишком оптимистичные предсказания. Мое настроение разом упало, и даже аппетит, до сей поры столь изрядный, мигом сник. Я поскорее допил вино и, не отвечая на слова друга, принялся буквально насильно запихивать в себя жаркое с зеленым горошком и картошкой фри. А Воркунов все говорил и говорил, вовсе не ожидая от меня ни возражений, ни одобрения. Зато теперь я узнал, как глубоко он продумал наши дальнейшие действия. Выяснилось, что у него разработана целая теория, что следует делать с золотом после того, как оно будет найдено.

– Обратно в Москву мы золотишко не повезем, – хищно сверкая глазами, шептал он мне на ухо, и лицо его было искажено, словно у мифического дьявола-искусителя. – Появляться в центре с монетами слишком опасно. По-моему, сейчас вдвое опаснее, чем при коммунистах. Там только уголовный розыск свирепствовал, выявляя всяких там валютчиков. А теперь всяк норовит разбогатевшего человека ограбить. И бандиты, и милиция, и власти всех мастей, и даже церковники! Все жаждут тебя обчистить, словно ты – зрелый мандарин. Главное теперь для всех и каждого, кто имеет хоть какую-то власть, – ободрать всех остальных, кто этой власти не имеет.

– Ну, вроде бы сейчас есть какой-то льготный закон для тех, кто нашел клад, – покончил я с едой. – По нему тот, кто нашел спрятанный клад, имеет право на его половину.

– А там не прописано, случайно, – ехидно ощерился Михаил, – к какому именно должностному лицу нашедший клад должен его доставить, чтобы получить эту заветную половину?

– Не припоминаю такой подробности.

– Правильно, что не припоминаешь, поскольку там этого попросту нет. Мол, несите, ребята, найденные денежки куда хотите, и потом всю жизнь бегайте по инстанциям и просите свою половину. Нашли дураков!

– И как же в таком случае действовать, как поступать?

– Как, как? Как обычно, только не так, как следует! Ты только представь, как мы будем выглядеть, когда, хрипя и потея, приволочем к дверям ближайшей мэрии эти бочонки. Ты можешь гарантировать, что после этого в дальнейшем увидим хоть одну налгу монетку? Я – нет! К тому же на всю оставшуюся жизнь мы останемся под подозрением. Ну еще бы! Если два идиота решили просто так государству отдать полтораста кило золота, то сколько же они себе при этом оставили? Нет, нет, как сказал великий Ленин, мы пойдем другим путем.

– Каким же именно?

– Я уже все придумал, – все более и более распаляясь, продолжал Михаил. – Перво-наперво мы все денежки раз-

делим на десять частей. И перепрячем их как можно дальше от того места, где они были закопаны. Потом один из нас переберется в Латвию и снимет там самый простецкий домик вблизи реки Даугавы. Изобразит из себя некоего любителя рыбалки, приехавшего в отпуск. Второй же будет доставлять ему наше золото по частям.

– Как же он, то есть я или ты, его доставит? – удивился я. – Через две-то таможни, да в каком-то тайнике в машине? У нас и машины-то ни у кого нет!